В ГРУДИ МОЕЙ, ВЗМЫВАЯ, СЕРДЦЕ ВЗМАХНУЛО КРЫЛЬЯМИ ОРЛА
Запасы душевного света
Вложил я в стихи, не тая.
В них жизнь горняка и поэта,
И тайна в них бьется своя.
В них-мир мой,
Мои в нихдороги,
Все честно тут. Все - напрямик.
У жизни беру свои строки
И ей возвращаю я их.
Не зря изнутри и снаружи
Земная пристала к ним соль.
В них сыщется давняя стужа,
Проглянут и радость, и боль.
В них - город,
В них - степи без края,
В них родина - нету родней.
И рана болит в них живая
За беды планеты моей.
В них осень соседствует с летом.
Война. И победа. И труд.
Но если в них этого нету,
Пусть имя мое зачеркнут.

ЭДЕЛЬВЕЙС
(Отрывок из поэмы)
Есть в женщине и в мраморе - святое,
И я гляжу, взволнован и несмел;
Тут красота
Творится красотою.
Над белой глыбой – чистый профиль бел.
А женщина - она в плену исканья.
Что вдохновенье - явь иль забытье?
И вижу я:
Из мрамора, из камня
Является подобие ее.
А ведь когда-то в древности, бывало,
Предполагая в том источник зла,
Ученье Магомета запрещало
Изображать нам женские тела...
А нынче узнавания порывом
Подхвачен я,
И в памяти моей
Проходят, словно перед объективом,
Глаза, улыбки, голоса людей.
Оживший камень светит белизною.
Так серебром дрожит в реке луна,
Так проступает вдруг порой ночною
Берез и лиц девичьих белизна.
К ногам ложатся мрамора осколки –
Так стелется по небу Млечный Путь.
А эти руки трепетные... Сколько
Пришлось неженской силы в них вдохнуть!
Так вот цена бессмертному творенью:
Иглою рыть колодец - тяжкий труд.
Так и поэт по зову вдохновенья
Готов от всех освободиться пут.
Слеза иль пот
Скользит на мрамор грубый?
Уму и сердцу
Сблизиться пора.
Темны зрачки, сухи от жара губы,
И мысль, как будто лезвие, остра.
Так над домброй склоняется домбристка.
И, чувствуя уверенность резца,
Уверен я:
Изображенье близко
Тому, что было в замыслах творца.
Осколки мрамора.
Чужой души осколки,
Волнение - ну как его унять?
Сомнение - и песнь резца умолкла.
Так продолжать или искать опять?
Но вот лицо преобразилось страстью,
Чуть приоткрылся в возбужденье рот.
Стальной резец
Стучит по камню властно
И мысль неутомимо в путь зовет.
Что я сравню с горячностью движений,
С чередованьем радостей и мук?
Нашла одно из множества решений.
И счастьем озарилось
Все вокруг.
И кажется, что силы на пределе,
И вижу я:
Сменяются в глазах
Те чувства, что душою завладели -
Сомнение, надежда, радость, страх...
И словно бы податливее мрамор,
И, глядя на гармонию труда,
Ту женщину
Возвышенною самой
Назвал бы без сомненья я тогда.
О женщина над мраморною глыбой!
Свое подобье ты творишь сейчас:
Вот чистый лоб,

Вот локон прихотливый,
Вот ясный взгляд продолговатых глаз.
Откуда вдруг явилось столько света.
Что незаметно ожил камень твой?
Подобие твое я видел где-то
Не мраморною девушкой –
Живой.
Мне этих глаз глубины помнить вечно.
Они меня всегда к себе влекли,
И жгли меня,
Светя судьбе навстречу,
И все ж во мне остаться не смогли.
Какая светозарность скрыта в людях!
Но к статуе вернулся я опять:
Вот приоткрылись шея, плечи, груди,
Наметилась волнующая стать.
Она глядит -
И взгляд плывет мятежно,
Как бы зовя того, кто далеко,
И дышит ожиданьем и надеждой,
И мне от взгляда этого легко.
Кто мне послал такое испытанье,
Возможно ль юность возвратить мою?
И почему я сам,
Как изваянье,
Пред каменною девушкой стою?
«Терпи, поэт, и набирайся силы!» -
Так сам себе твержу я вновь и вновь.
Та статуя меня заворожила,
В ее глазах открылась мне любовь.
Не зря меня надежда здесь держала,
Не зря меня сюда вела судьба...
А скульптор
Улыбнулась мне устало
И пот ладонью вытерла со лба.

ДОМБРА
(Отрывок из поэмы) Не беспокой щипками струны, Домбру напрасно не тревожь… Абай
И вновь я чувствую волненье.
И вновь пьянит меня игра.
В которой только откровенья
Ждет откровенная домбра.
В смешенье радости и муки
Ждет - собеседнице под стать.
Не завораживали б звуки –
Не стал бы им я подпевать.
Так увлекай, домбра, как птица,
Являй раздумчивость и прыть.
Мне надо сердцем исцелиться,
Былую страсть в нем распалить
Ты в неземном своем звучанье
Земную жизнь мою затронь.
К чему тебе слова признанья –
В твоем огне я сам огонь!
Будь, музыка, как низверженье
С горы струящейся реки.
Под стать Сары-Арке весенней
Цветите, первые стихи.
Пусть, точно скачущие лани,
В теченье нескольких минут
Мелькнут мои воспоминанья,
Но в чьи-то души западут.
Пусть песня будет так пропета,
Чтоб ей потом в моей крови
Жить - словно бы лучам рассвета
Или признанию в любви.
Узнай, домбра,
Кому что надо,
И душу извести мою.
Ее весенние наряды
Ни от кого я не таю.
Забудь о грусти и смиренье,
Так, чтоб захватывало дух.
Пусть бьется в сердце вдохновенье
И звуки струн ласкают слух.
Пусть край степной, великий, вольный,
Как сыну, улыбнется мне.
Пусть всех озер и речек волны
Под ветром рукоплещут мне.
Но, может, грусти птиц осенних
Напев мой подражаеттут?
Порой за скорым пробужденьем
Раздумья долгие встают...
Чисты мелодий переходы,
Струна в согласье со струной.
Мгновения, часы и годы
Сменяются передо мной.
И радость
Вновь со мной в соседстве,
И вновь мечта моя светла.
В груди моей,взмывая, сердце
Взмахнуло крыльями орла.
Все, что любимо, все, что юно,
Вздымается как вал крутой.
Так пусть сменяются на струнах
Покой - борьбой, борьба - судьбой.

Беда - удачей. Счастье - мукой.
В родстве мелодии и слов
Касайтесь небосвода, звуки,
Я к откровению готов!
Готов, и, значит, в самом деле
В далекий путь теперь пора.
Когда-нибудь достигнем цели
И мы с тобой, моя домбра!

ЗАКОНЫ СТЕПЕЙ
Конь не вступает в состязанье с клячей:
Коню над ней победа ни к чему...
Конь во всю прыть
Тогда лишь только скачет,
Когда в байге есть равные ему!
И пусть их, будничных призов возжаждав,
Храпят простые кони, горячась, -
Есть тот скакун,
Что к скачке самой важной,
Не торопясь, готовится сейчас!
От веку - вниз стремительно и круто
Орла бросает на добычу высь.
И пусть лиса хвостом метет и крутит,
Пусть верит в то, что удалось спастись.
Пусть...
Хищник камнем пал к седой равнине –
И вот почти касаются степей
Того орла пуховые штанины...
Хвост явно не спасает от когтей!
Не зря мечтал я, с детства видя это,
Быть и орлу, и скакуну под стать.
Сурова степь.
И чтобы стать поэтом,
Ее законы надо понимать.
Не тронь мелодии родные,
«Не пой, красавица, при мне...».
И так, я болен ностальгией
По той, аульной стороне.
Итак, грущу сыновним взором
О глади лебединых вод,
Где юрты водят по озерам
Свой неподвижный хоровод.
Итак, грущу по колыханью –
По зелени - ковыльных трав...
И так, дышу - в свое дыханье
Всех птичьих песен не вобрав.
И запахом кумыса свежим
Я не наполнил грудь свою,
И смех женгей* не слышен нежный,
Смех, что звучит в родном краю.
Не довелось следить мне взглядом,
Как летом, в утреннюю рань,
С оглядкой пробежала рядом
Медно сверкающая лань.
Осталось лишь воспоминанье,
Лишь только вспоминать дано,
Как я за той бегущей ланью
Когда-то наблюдал давно...
Не тронь мелодии родные,
«Не пой, красавица, при мне...».
Итак, я болен ностальгией
По той, аульной стороне.
Не пой, красавица, а смолкни
И тишиною увлеки...
Избавь меня хоть ненадолго
От ностальгической тоски.

*Женгей -жена старшего брата.

// Северный Казахстан – 2002 . – 18 января . – 8 стр .