В эпопее «Путь Абая» Мухтара Ауэзова читаем: «Пушкин и Лермонтов... Оба они прошли свой жизненный путь вдали от степей, где жили его деды, и кончили жизнь в неведомых далях, чуждые и неизвестные казахам. Но за эту зиму оба стали так близки Абаю... Явились из другого мира, изъяснились на другом языке, а отнеслись к нему приветливо, как родные. Двойники его в огорчениях и грусти, они, разгадав его душу, как бы говорили ему: «И ты своими мыслями подобен нам!».

В зрелом возрасте Абай почувствовал неизбывную тягу к творчеству Пушкина. Можно себе представить, как внимательно, вдумчиво он вчитывался в роман «Евгений Онегин», с одной стороны, изучая по нему русское общество, русскую жизнь, язык, душу, культуру народа, который его, степняка, властно манил, с другой, тщательно выбирая из «энциклопедии русской жизни» такие фрагменты и мотивы, которые в переложении на казахский язык были бы доступны, понятны и действенны в эстетическом, воспитательном смысле для казахской среды конца XIX века. Преследуя эти цели, Абай весьма творчески своеобразно -то точно, то вольно, то следуя оригиналу, то позволяя себе некоторые отклонения, оправданные восприятием степняка, - перевел, переложил, воcпроизвел, воссоздал семь отрывков из ' «Евгения Онегина», из которых такие, как «Письмо Татьяны Онегину» («Амал жок;, - кайттым білдірмей...») и «Песня Татьяны» («Tәнip коскан жар едің сен...»), положенные к тому же Абаем на музыку, стали шедевром казахского поэтического искусства и мгновенно распространились по всей степи, как кровно близкое, национальное творение.

Широко популярна среди казахского народа уже более ста лет и «Ночная песнь странника» («Wanderer's Nachtlied») Гете, которую Абай блистательно перевел через Лермонтова («Горные вершины») и положил на музыку. Этот напев - «Қаранғы түнде тау калғып...» - также стал уникальным явлением в культурной жизни казахов. Об этом мною написан очерк-эссе «Созвучие. Үндестік. Gleichklang», изданный отдельной красочной книжкой.

Параллели поэтических мотивов Гете и Абая, их духовное созвучие, перекличка через века и расстояния тем и мыслей в их творчестве, великое животворительное братство великих личностей стали объектом посильных исследований в моих книгах «Гете и Абай», «Земные избранники».

Все, что только способствует взаимопониманию, сближению, объединению людей и народов, властно влекло к себе и Гете, и Пушкина, и Абая, и
именно в этом заключается их непреходящая значимость, и именно эта твердыня их бессмертного духа восхищает и манит уже столько веков человечество.

Любимая мысль Томаса Манна: «Любые творческие силы должны служить высокой цели гуманизма, поискам истинной человечности, жизни, достойной Человека».

В служении этой цели Гете, Пушкин, Абай величественно созвучны.

Неостановим, стремителен бег Времени. Гете прозорливо увидел: «Запад, Норд и Юг в крушеньи, II Троны, царства в разрушении», и убеждал: «В ничто прошедшее не канет, II Грядущее досрочно манит, II И вечностью заполнен миге.
Пушкин неколебимо верил: «Нет, весь я не умру. Душа в заветной лире II Мой прах переживет и тленья убежит...».
Абай уверял: «Мир - океан, время -веяние ветра, ранние волны - старшие братья, поздние волны - младшие братья. Поколения сменяются чередой...».

Да, поколения сменяются чредой. Но остаются Гете, Пушкин, Абай как вечные духовные наставники и нравственные ориентиры человечества в взбаламученном, бушующем океане бытия.