Родилась в г. Петропавловске, окончила отделение биологии-химии Петропавловского государственного педагогического института.

  В 2006 году в первом номере журнала "Провинция" вышла в свет хроника ее семьи "Чтобы жизнь повторилась сначала", где она рассказала о жизни своей бабушки — Ольги Ивановны Заборовской (урожденной Ворониной).

Главы ее семейной хроники публиковались в №1 и №4 за 2006 год и №3 за 2010.

ГЛАВА 1

 СМУТНОЕ ВРЕМЯ

Было это на стыке веков, в 1900 году… Маленькая Оля Воронина (моя бабушка) приехала в Ворожбянское имение к своей тетушке Поле и дядюшке Аристиду по очень печальному поводу. У них в семье случилось несчастье — умер сынок Мишенька двух лет от роду.

Собравшиеся на похороны родственники были в глубоком трауре и, как могли, старались поддержать безутешную в своем горе мать.

В помещичьей усадьбе, по воспоминаниям Оли, в это смутное время все дышало запустением: дорожки в саду поросли травой, кусты сформированы неправильно, беседки давно не крашены — во всем чувствовалось отсутствие крепкой хозяйской руки. Муж тети Поли — Аристид Федорович Назимко — уже год как лежал прикованный к постели после инсульта.

Оле даже показалось, что и в самом имении все как-то сузилось и уменьшилось в размерах. Тяжелая рука времени легла и на барский рояль. Резьба с золотой надписью "Санкт-Петербург" покоробилась, клавиши пожелтели… Однажды Оля хотела сыграть тете и дяде свою любимую "Славянскую песню", которую помнила, кстати, до глубокой старости и всегда наигрывала мне, но, пробежав пальчиками по клавиатуре, опустила руки. Увы, инструмент был не настроен и совершенно глух к стараниям Оли.

Портреты на стенах старинного дома почернели и глядели со стен хмуро И недовольно. Да и чему радоваться — несчастье следует за несчастьем.

Сейчас рояль был задвинут в самый угол, а в центре большой комнаты стоял гроб с маленьким Мишенькой. Все сидели и стояли вокруг. Пахло валерьянкой. Оленька тихо плакала, ни на минуту не отпуская руку своего отца, стоявшего рядом.

Неожиданно она подняла глаза и увидела нечто совершенно невозможное! В проеме двери в соседнюю комнату еле сдерживалась от смеха кривляющаяся мордашка шестилетней двоюродной сестры Нины, старшей дочери Полины Петровны и Аристида Федоровича. Черноглазая бестия Нинка, скрытая от глаз убитых горем родных, из глубины комнаты корчила рожицы Оле. Казалось, она нисколько не печалилась о смерти своего родного брата.

Представьте себе, она скосила глаза к носу, правой рукой зажала рот, чтобы не фыркнуть от смеха, давившего ее по неизвестной причине, раскраснелась как помидор, и даже притопывала правой ногой об пол. Кроме того, она подталкивала свободной рукой свою младшую сестричку, четы-рехлетнюю Верочку, вперед себя. Малышка упиралась руками и ногами в пол, тихонько хныкала и боролась с Ниной.

Эта картина непонятного веселья была таким диссонансом окружающей атмосфере, что слезы на глазах Оли моментально просохли. "Не сошла ли Нина с ума?!" — ужаснулась Оленька. Но кривлянье одной кузины было до того уморительным, а беспомощное барахтанье другой до того забавным, что Оля, к своему стыду, заметила, что ей самой тоже хочется улыбнуться! Во всяком случае, эту картину моя бабушка запомнила очень отчетливо и живописала мне ее так ярко, что я, слушая ее в детстве, тоже смеялась, при всем трагизме ситуации.

Видимо, долго выдержать эту пытку восьмилетняя Оля не могла, а Нина с Верочкой не унимались, т.к. были предоставлены сами себе. Наверное, детская психика в этом возрасте защищена от потрясения, а смерть — понятие настолько отвлеченное, что не ранит детское сердце глубоко. К тому же все взрослые вокруг твердят: "Душа Мишеньки ангельская… на небесах ему непременно уготован рай". Мысль, которая приходит впоследствии к каждому ребенку, появится позже: "Зачем я живу, если все равно будет конец… Если все равно наступит момент, когда меня не станет...".

 ГЛАВА 2

 АРИСТИД

Похоронили Мишеньку на кладбище близ города Ворожба Сумской губер-нии. Но несчастья на этом не закончились...

А начались они, пожалуй, еще тогда, когда юная тетя Поля (Полина Пет-ровна Воронина) собралась замуж за Аристида Федоровича Назимко.

Жених был небогат, но красив и очень родовит по материнской линии. Его мать в девичестве носила звучную фамилию Розеншильд фон Паулин.

Тем не менее родители невесты были против этого брака: не было уве-ренности, что их дочь будет счастлива с этим легкомысленным красавцем- брюнетом.

Сквозь века не доглядеться, но молодые, обвенчавшись, кажется, были довольны своим браком. Подтверждением тому служит появление в семье троих детей: Нина — это понятно, первый ребенок, но через два года появилась на свет Верочка, и, наконец, долгожданный сынок Мишенька.

Но почему же тогда столько горечи в письмах из Ворожбы, сохранившихся в нашем семейном архиве? Письма эти обращены к моей бабушке и написаны Верочкой, младшей кузиной моей бабули. По датировке писем ясно, что им обеим было уже за восемьдесят лет:

"… Олечка, будь добренькой, напиши мне. Ты все-таки старше меня на 4 года и многое помнишь из нашего детства. Что тебе известно о моем папе? Почему он оказался в Ворожбе? Он ведь уроженец Кишинева? Все это хоть на старости лет меня очень интересует".

"… мне говорили, что папа с мамой жили плохо, что папа очень пил, изменял маме, и потому мама очень переживала и получила порок сердца..."

Так вот, значит, каким был Аристид Федорович Назимко?! — Мучил бедную Полину Петровну и всех окружающих своим поведением, а потом (получив инсульт и парализацию) принес столько горя своей инвалидностью. Да, долгим ему показался век: болезнь приковала его к постели на целых 20 лет!!! В детстве я ничего не знала об образе жизни Аристида Федоровича и очень жалела его, когда бабушка рассказывала мне о парализованном дяде Аристиде...

Последней каплей в несчастной жизни Полины Петровны Ворониной (На-зимко). конечно, стала смерть сына Миши — этого она не перенесла… После похорон болела и увядала. Однажды она пригласила к себе в имение своего брата Ивана Петровича Воронина (отца Оленьки). Именно на него уповала бедная женщина. Неужели брат с его добрым сердцем откажется приютить двух родных племянниц, если с нею что-то случится?! Полина Петровна просила Ивана Петровича не оставить сироток, дать им окончить гимназию, получить хорошее образование, т.к. Аристиду Федоровичу, отцу девочек, самому нужна помощь. Молила она и свою старшую дочь Нину (ей было тогда уже 12 лет): "Ниночка, не оставь Верочку! Будьте всегда вместе". Когда моя бабушка рассказывала мне все это, глаза ее наполнялись слезами.

Да, смерть не хочет щадить никого. Полина Петровна умерла. Иван Пет-рович Воронин слово свое сдержал: племянниц своих забрал к себе. Здесь для них всегда был готов и стол, и кров. Нина и Вера учились в гимназии, а на каникулах сестры возвращались в имение. Эти барышни, черноглазые смуглянки, были всегда очень хорошо и стильно одеты. У нас в семейном альбоме есть фото: Нина сфотографирована с Олей (моей совсем еще юной бабушкой). Две молодые девушки задумчиво смотрят вдаль. Нина нежно прижимается к плечу своей двоюродной сестры, но этой идиллии не стоит доверять и умиляться. Жгучая брюнетка Нина сохранила свой буйный нрав и во взрослой жизни.

Посудите сами: ведение хозяйства в имении на каникулах было возложено на Нину, но скоро все заметили, что она из этого извлекает свою выгоду, забывая при этом Веру. Ей ясно дали понять, что это мелко и непорядочно, но Нина даже ухом не повела.

Умерла скоро и бабушка Нины и Веры, оставив Аристида Федоровича на их попечение. После ее похорон обнаружили, что в комоде и гардеробе бабушки не хватает ценных вещей. Спросили о них у Нины, на что Нина Аристидовна, не моргнув глазом, ответила: "А эти ящики были пустыми". Возмущенные родственники даже хотели подать в суд, но Нине это так и сошло с рук — все-таки не хотелось позорить племянницу, у нее ведь вся жизнь впереди.

Чуть позже мой прадед решил дать возможность своей оборотистой пле-мяннице реабилитировать себя в глазах родных и вручил ей деньги на памятник недавно умершему отцу Нины и Веры. Так Нина и тут "скомбинировала" в свою пользу, не думая при этом о своей младшей сестре Вере.

По письмам просматривается какая-то тяжба с флигелем, незаконно присвоенным Ниной. Видно, что вся семья Ворониных презрительно относилась к махинациям и авантюрам Нины, да отказаться от сирот не позволяла честь, ведь это дети их покойной сестры — родная кровь. Кто знает — если бы Полина Петровна не умерла так рано, может быть и Нина была бы иной? В общем, сказано достаточно, чтобы нарисовать полный портрет Нины Аристидовны, но близкие простили ей все прегрешения.

Только одного не могли простить Воронины Нине — ее отношения к родной младшей сестре, Вере! Вот короткая выдержка из письма Веры к моей бабушке: "Нина всегда была со мной резка и все, бывало, твердила: "Отстань! Я тебе не мать, ты мне не дочь". Эта фраза стала девизом Нины и звучала в разных контекстах. В раннем детстве эти слова вызывали у Верочки потоки горьких слез. С годами Вера научилась не беспокоить сестру и сдерживать эмоции...

Вот тебе и завет тети Поли: "Нина, не оставь Верочку! Будьте всегда вместе".

 Глава 3

 Семья Драновских

Видимо, за все грехи Нина была наказана жизнью, судьбой, Богом… Ей никак не удавалось устроить свою личную жизнь. Будто венец безбрачия лежал на ней и её младшей сестре Верочке.

Последняя вообще не выходила замуж, не было у Веры и деток. Нина же лишь под 40 лет устроила судьбу. Кстати, и тут не обошлось без скандала: она увела мужа из семьи.

Михаил Иванович Драновский был уже немолод /за 50 лет!/, поэтому оставим на его совести, то что он покинул первую семью, тем более что нам неизвестно, как ему там жилось? Были ли у него дети? Можно лишь повторить известную истину: на чужом несчастье счастья не построишь!

Получив развод, Михаил Иванович, тут же зарегистрировал брак с Ниной. Новая семья Драновских уехала в г. Малоярославец Московской области, где на свет появился сын — Юрочка. Этот поздний ребёнок принёс такую радость супругам! Михаил Иванович Драновский был директором Средней Школы, в которой Нина Аристидовна Драновская преподавала математику.

Видимо ребёнок, божье благословенье, делает людей мягче: Нина вдруг вспомнила мамин наказ: «Не оставь Верочку!» Веру Аристидовну приблизили к себе настолько, что взяли в директорскую квартиру, прямо при школе, обеспечили работой, приняв в штат школы, но… ровно на тот период, пока Юрасику нужна была нянька, а как только необходимость в ней отпала, её опять отселили на отдельное, одинокое житьё.

Вера Аристидовна уехала в свою сырую, холодную квартиру в Ворожбе.

Я помню её согнутой старушкой, очень маленького роста, седенькую, с чёрными глазками-буравчиками, вечно кашляющую, насквозь простуженную — именно такой приезжала она к нам, к моей бабушке, своей двоюродной сестре в 60-ых годах. Кроме того, Вера всегда была предана Нине и разговоры у неё были только вокруг сестры: «… когда к Драновским не придёшь,- говорила она, — Нина удручена, печальна. Всегда жалуется на свою тяжёлую жизнь в семейном отношении...».

А что же случилось в семье у Драновских?

Сумасшедшая, всепоглощающая любовь Нины Аристидовны И Михаила Ивановича к своему чаду, как и следовало ожидать, принесла неутешительные плоды. Сыну и в детстве было дозволено всё, исполнялся любой его каприз, все умилялись его рассуждениям, выделяли за столом самый лакомый кусочек. Педагоги делали снисхождение директорскому сыночку. Как же — это же Драновский! Рос Юрочка оболтусом, дармоедом и эгоистом. Из уважения к былым заслугам Михаила Ивановича / тот давно был на пенсии, ведь было ему уже за 70 лет/ Юру, попытались пристроить при школе сначала пионервожатым — но он проявил пристрастие к спиртному. Сделали его завхозом — тут он совсем распоясался. Учиться дальше Юрий не хотел и всё чаще прикладывался к бутылочке.

Отец побелел, поседел от горя. Ему было очень стыдно за сына. Но постепенно Михаил Иванович Драновский погружался в маразм от прогрессирующего склероза, впадал в детство — в общем, Нина Аристидовна оставалась одна со стареньким больным мужем и спивающимся сыном. Вот письмо Нины, сохранившееся в бабушкином архиве, она, не скрывая, пишет своей двоюродной сестре: «… у нас невесело. Миша чувствует себя плохо, говорит что попало, сердится, волнуется, кричит, выживает из ума и вообще… один ужас! Во всём он винит меня. Юра же совсем чужой, домашнее положение его не трогает. Сын дома — гость, вернее квартирант на полном пансионе. Он тяготится даже ведро воды принести или вынести мусор. Не только материально, но даже делом не хочет помочь в хозяйстве: занести дрова с улицы, заплатить за свет и т.д. В кого он такой? Ума не приложу!»

Да, не думали родители, что обожаемый Юрочка станет их позором, палачом, могильщиком… Михаила Ивановича Драновского разбил паралич в 1962 году.

Нина Аристидовна была помоложе своего мужа, но силы её были не бесконечны. Так, разрываясь между больным супругом и деградирующим сыном, она скончалась в возрасте 68 лет.

Верочка совсем подорвала здоровье на похоронах единственной сестры… Сколько боли в последнем письме Веры Аристидовны: «… Умерла Ниночка… Я после похорон осталась ненадолго в Нинином страшном доме: готовлю Михаилу Ивановичу поесть. Речь у него после инсульта немного восстановилась, но понять его ещё очень трудно. Кормить его тоже непросто, да и руки у меня сильно трясутся, так что кормит его и прибирает за Мишей домработница, много лет прожившая в доме Драновских. Но она, конечно, скоро откажется. Юре отец совсем не нужен. Драновский младший запил ещё страшнее. Приходит для того, чтобы утащить деньги у живого ещё отца. Я в этом для него лемеха — помеха, поэтому можешь представить себе, Олечка, как он меня ненавидит! Он уже продал Ниночкину швейную машинку за 25 рублей, а вчера утащил из дома отцовский хороший костюм. Теперь то на одном, то на другом углу валяется в снегу. Его все знают, поэтому подбирают и ведут домой или везут на саночках. Бедняжка Нина! Сколько ласки и заботы проявляла она к этому двуногому существу, а в ответ слышала только грубую брань. Как она страдала… »

С 1 по 16-е января 1963 года в состоянии Михаила Ивановича наступил кризис. Он никого не узнавал, умер в страшных мучениях. А за 2 дня до его смерти его явился Юрий и рассказал своей т. Вере, что уволен с последнего места работы за пьянство, безответственность, бездеятельность и задолженность.

Так Юрий Драновский уничтожил и мать, и отца, и себя, и всю фамилию Драновских. Моя бабушка писала Вере: «Утешением тебе в траурных мыслях должно служить то, что Ниночкин муж был прекрасным человеком».

Но Вера на этот счёт не обольщалась: «… Нина мучилась при жизни как с сыном, так и с мужем. Михаил Иванович приложил руку к смерти Нины нисколько не меньше Юрия. Ты совсем ничего не знаешь об их жизни в Малоярославце. Обо всём знала только я. Нине тяжело и неловко было говорить об этом. Все вокруг думали, что они прекрасно живут...»

С виду очень крепкая женщина, какой мы видим Нину Аристидовну Драновскую на снимке, сломалась внутри уже давно. Долго тянуть эту лямку она не могла. Нина умерла в августе 1962 года, Михаил в 1963 году в январе, Юрий вскоре умер от алкоголизма.

Таков был бесславный конец семьи Драновских.

 Глава 4

 И снова Драновские

Верочка долго ещё жила в полном одиночестве, с тяжёлым грузом страшных воспоминаний. Здоровья ей не было дано от рождения, а пенсия для педагогов, на которую отважилось расщедриться государство, была мизерной. Моя бабушка собирала посылки, отправляла денежные переводы своей двоюродной сестре. А милая бабушка Вера / царство ей небесное!/ бывало, отвечала нам фруктовой посылкой с Украины.

Я была ещё ребёнком, но помню, как мы с мамой нет-нет да и выходили на перрон петропавловского вокзала встречать пассажирский поезд, из рук проводника одного из вагонов получали ящичек. Дома из-под крышки деревянного ящика разливался дурманящий запах антоновки.

Однажды, я обратила внимание на то, что эта самая крышка на внутренней стороне имеет ещё один адрес. Значит кто-то кроме нас посылал старушке посылки; а она в свою очередь, отсылая угощение нам, использовала этот же ящик повторно. Меня заинтересовало: кто же эта добрая душа, которая принимает участие в судьбе нашей бабушки Веры?

Обратный адрес гласил: г.Москва, ул. Часовая 185, Дмитрий Иванович ДРАНОВСКИЙ?!

Так я узнала, что у Михаила Ивановича есть родной брат. Когда бабушка Вера умерла, сообщили нам об этом именно Дмитрий Иванович и Мария Тимофеевна Драновские. И завязалась у нас с ними переписка, из которой мы узнали, что их дочь-Лида-киноактриса, имя которой широко известно и порулярно не только у нас в стране, но и за рубежом. Они рассказали об этом так буднично, что на меня тогда это сообщение впечатления сильного не произвело, да и забылось со временем.

Лишь лет через 30-40, в наши дни, когда я взялась перечитывать архивы моей бабушки, я прочитала в одном из писем Веры Аристидовны: «… дочь родного брата Михаила Ивановича Драновского — актриса, вы можете посмотреть на неё в фильме «Поезд идёт на восток». Посмотрите, фильм прекрасный! И Лидочка там снялась в главной роли».

Прошла целая вечность… Только полвека спустя меня заинтересовала такая замечательная параллель семьи Драновских.

И вот, будто специально, когда я писала эти воспоминания о своих родственниках, по центральному телевидению показали публицистическую передачу «Серебрянный шар» о ЛИДИИ ДМИТРИЕВНЕ ДРАНОВСКОЙ.

Ведущий сказал: «… речь пойдёт об актрисе, которую сейчас мало кто знает, так как она известна кинозрителям 40-50-х годов, а должны её знать все!»

В 1946 году Юлий Райзман снял картину «Поезд идёт на восток». В фильме рассказывается о встрече в поезде двух молодых людей: советского офицера и молоденькой девушки, Зиночки/ роль которой сыграла выпускница ВГИКа, Лидия Драновская/. Триумфальное шествие фильма по экранам страны не оставило никого равнодушным.

Но фильм не понравился Сталину. У Иосифа Виссарионовича была привычка поздними вечерами на даче просматривать новые фильмы. В этот вечер «отцу народов» привезли фильм «Поезд идёт на восток». Сталин всегда бывал раздражён, если на экране показывали душевную свободу, которая была присуща светлому образу Зиночки, в исполнении Лидии Драновской.

Сталин не досмотрел фильм до конца и, встав, обратился к сыну Василию: «… я, пожалуй, сойду на этой станции», на что Вася Сталин ответил: «А я бы с этой девушкой доехал до конца».

Этого высказывания И.В.Сталина было достаточно, чтобы фильм сняли с проката и положили на полку. Слава Богу, что плёнку с фильмом «Поезд идёт на восток» не размагнитили, и мы можем сейчас посмотреть этот фильм. Какая же там Лидия красавица!

А что стало с Лидией Драновской потом?

Она скромно жила с мужем на окраине Москвы и хранила чемодан с восторженными, благодарными письмами кинозрителей. После резолюции Сталина, Лидию Драновскую стали снимать незаслуженно мало. Она попросила мужа сжечь все письма, что он и сделал. Так Лида сожгла мосты к своему прошлому. Драновская не озлобилась от этого удара судьбы, не было в ней никакой агрессии. Жила она очень ровно и достойно.

В конце 40-х годов ей снова улыбнулось кинематографическое счастье, да иначе и не могло быть-уж очень у неё был яркий и светлый талант! В Ереване снимался фильм «Второй караван», где главную роль должна была играть Валентина Серова. Но, Серова, звезда первой величины, приехать не смогла, была занята в другом фильме-вот тогда и вызвали в Ереван Лидию Дмитриевну Драновскую, как актрису близкую Серовой по типажу. Так Лидия снялась у режиссёра Бекназарова, после смерти Сталина, в фильме Басова: «Нахлебник». След её далее теряется...

И тут ведущий телепередачи «Серебряный шар» Виталий Вульф вдруг сообщил: «В 1993 году в Америке я встретил неожиданно пожилую Лидию Дмитриевну Драновскую с дочерью Катей. Муж Лиды давно умер, а дочь стала профессиональной переводчицей и объездила с матерью весь свет! Они всегда неразлучны: были во многих странах Европы, в Австралии, в Аргентине. Об артистической карьере Лидия Дмитриевна не помышляла больше, хотя с лёгкой грустью вспоминала свою позднюю актёрскую удачу в фильме Алова и Наумова «Скверный анекдот»».

Вот и закончен рассказ о семье Драновских. Судьба играет человеком «… то вознесёт его высоко, то в бездну бросит без следа»: так у двух родных братьев Драновских (Михаила Ивановича и Дмитрия Ивановича) дети (двоюродные брат и сестра) настолько полярно разошлись в жизни, что даже неизвестно: знали ли они друг друга?

Андреева И. Чтобы жизнь повторилась сначала // Провинция. — 2012. — №2. — С.79-83