КОЛЛЕКТИВИЗАЦИЯ И ОСЕДАНИЕ.
ЗАМЫСЛЫ И ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТЬ.

Уже на исходе первого десятилетия Советской власти курс политического руководства страны обнаружил стремительный отход от ленинских заветов формирования гражданского согласия в обществе, укрепления идейно-организационного единства партии, учета законов рынка - испытанного тысячелетиями человеческой цивилизации экономического механизма, регулирующего развитие народного хозяйства. Такой отход имел свои причины. Жесткие установки на развертывание классовой борьбы в деревне, ограничение и разгром кулачества дополнялись атаками на научную, инженерно-техническую, гуманитарную интеллигенцию. В партии утвердился дух непримиримости к любому инакомыслию, возрождался военно-командный стиль отношений периода 1918 - 1920 гг.
Сталинский спрямленный тип мышления не в состоянии был постичь динамику естественных противоречий НЭПа, жизненную необходимость соревнования различных форм собственности. Отсюда боязнь запутаться в сложных проблемах и как следствие- принятие упрощенных решений. Отсюда курс на срочную ликвидацию социальной неоднородности села и города, жесткий диктат по отношению к тем слоям и группам, особенно к интеллигенции, которые хоть как-то выделялись трудовыми и жизненными навыками, сноровкой, хваткой, профессиональными и общегуманитарными знаниями.
Теоретические основы сталинского спрямленного курса были заложены в резолюции XIV партийной конференции "О задачах Коминтерна и РКП(б) в связи с расширенным Пленумом ИККИ", где Сталин решил продолжить ленинскую идею о возможности победы пролетарской революции в одной стране выводом о возможности построения социализма в одной стране. В данном случае под разные по смыслу и содержанию задачи подводилась база одного и того же логического решения. А подобное противоречило и Ленину и Марксу. Он, в частности, в 1853 г. писал: "Лишь после того, как великая социальная революция овладеет достижениями буржуазной эпохи, мировым рынком и современными производительными силами и подчинит их общему контролю наиболее передовых народов - лишь тогда человеческий прогресс перестанет уподобляться тому отвратительному языческому идолу, который не желает пить нектар иначе, как из черепов убитых". (1 Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 9. С. 230).
Победа революции в одной отдельно взятой стране уже сама по себе была полу решением задачи. Ленин еще в 1920 г. отмечал, что Великий Октябрь сделал нашу страну передовой лишь в политическом смысле. Сталин консервировал концептуальный взгляд эпохи прединдустриального общества на многие десятилетия. Наша программа развития базировалась на трех китах: индустриализация, переустройство сельского хозяйства (коллективизация) и культурная революция. Тому важному, что Маркс ставил на первое место - достижениям буржуазной эпохи, Сталин отвел второстепенную роль, хотя отметим, что все последние работы Ленина проникнуты идеей примата человека как личности, а не первенствующей значимости принципов организации экономики (частное или общественное хозяйство).
Отход Сталина от ленинизма, от марксизма в русло догматизма закладывал базу для формирования политики большого скачка. Начало ей положили неверные оценки итогов развития страны в 1927 г.
Год десятилетия Октябрьской революции был отмечен низким урожаем, в стране было собрано хлеба на 45 млн. центнеров меньше, чем в предыдущем. Это сразу же осложнило обстановку.
Правительство, стремясь удержать ситуацию под контролем, не сумело найти правильного решения и перенесло все издержки на крестьян, осуществив снижение закупочных цен на зерно, введение налога на кулаков, ремесленников, торговцев, удорожание для частников железнодорожных перевозок. Но чрезвычайные меры еще больше сократили хлебопоставки. Чтобы обеспечить продуктами растущие индустриальные центры и армию, правительство в условиях зернового кризиса 1927-1928 гг. прибегло к внеэкономическим методам изъятия зерна, что практически ликвидировало рыночные стимулы к расширенному воспроизводству в деревне. Вводится и постепенно расширяется сфера карточного снабжения в городах. Данный курс был во многом связан с избранной Сталиным и его окружением установкой на ускоренное формирование фонда накоплений и рынка рабочей силы для промышленности. Такой фонд и рынок могли быть созданы только в условиях отчаянного нажима на крестьянство.
Крестьянские закрома не пустовали. Войны нет. И, тем не менее, появился "хлебный фронт". Из Кремля посылались директивы на места с требованием "поднять на ноги партийные организации, указав им, что дело заготовок является делом всей партии", что "в крестьянской работе в деревне отныне делается ударение на задачи борьбы с кулацкой опасностью". Для Сталина кризис хлебозаготовок объяснялся "кулацкой стачкой". Зрели планы уничтожения кулака как класса и поголовной коллективизации крестьянства.
В начале января 1928 г. в Петропавловск (через крайком) пришла телеграмма за подписью Сталина, в которой губкому партии категорически предписывалось "добиться решительного перелома в хлебозаготовках в недельный срок... Установить максимально ускоренные сроки всех платежей крестьянства казне по налогам, штрафованиям, семссудам. Развернуть кампанию по распространению крестьянского займа и сбор кооперативных паев... Установить дополнительные сборы на основе законов о взыскании недоимок. Применять немедленно жесткие кары, в первую очередь в отношении кулачества". (1. ПАСКО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 1181. Л. 74).
В цепи мероприятий по организации "гражданской войны" с кулачеством и изъятию хлеба у "главного держателя излишков" важное место занимала поездка Сталина по округам Сибири в январе-феврале 1928 г., во время которой многие поплатились за "мягкотелость", "примиренчество", "срастание с кулаками". Прошло совещание в Омске, где участвовала делегация от Акмолинского губкома. "Зарядка" была внушительная. Недаром на пленуме губкома (апрель 1928 г.) в докладе ответ, секретаря уже говорилось о перегибах: "... мероприятия по линии статьи 107 (уголовного кодекса) в отдельных случаях задевали середняка и бедняцкие массы населения... Товарищи вводили в свою работу разверсточные методы...". (2. ПАСКО. Ф. 1. ОП. 1. Д. 1337. Л. 24).
Сталин требовал бросить все лучшие силы партийной организации, включая членов бюро, президиумов исполкомов в деревню и оставить их там до решительного перелома. Через некоторое время секретарь Петропавловского окружкома партии Гринблат телеграфировал Сталину (30 мая 1929 г.): "... В порядке мобилизации в 14 хлебных районах довели число работающих на заготовках до 206 коммунистов, командированных в качестве уполномоченных по хлебозаготовкам. Кроме того, в районы выехали члены бюро окружкома. Районы тоже мобилизовали все наличные силы парторганизации...".
(3. ПАСКО. Ф. 5. Оп. 1. Д. 425. Л. 27).
Так рождался институт уполномоченных. Коммунисты, комсомольцы, командированные в колхозы, жили там порой по 6-8 месяцев. Если крестьяне угрожали им расправой за меры по "выкачиванию" хлеба, то партийные органы грозили судом, исключением из партии за "мягкотелость" и срыв заготовок, "за искривление линии партии". В газете "Смычка" однажды (15 октября 1929 г.) был опубликован броский заголовок: "Уполномоченные и работники сельсоветов, дающие поблажки и проявляющие халатность, пойдут под суд, как вредители!"
Каждые десять дней посланцы партии в деревню отчитывались о работе. В одном из таких отчетов уполномоченная Лебедева писала в окружком партии: "...Здесь работать больше нельзя. Все недовольные поднимают головы, готовы нас разорвать. Все считают нас виновниками, что мы оставили их без хлеба. Кричат, не дают говорить. Вечером опасно ходить. Вы отправили нас без всякого оружия... Работа крайне трудная. Со слабым характером и мягкотелостью тут ничего не сделаешь. Садиться под арест за невыполнение плана не хочется. Разрешите выехать в Петропавловск, у меня остался малый ребенок, брошенный на чужой присмотр, много раз без меня хворал, жить без него больше прямо не могу...". (1. ПАСКО. Ф. 5. Оп. 1. Д. 425. Л. 27).
О методах хлебозаготовок, применявшихся в те годы против крестьянства, рассказывает в своих воспоминаниях ветеран труда А. В. Беломоин:
"В каждом селе организовывали из представителей бедноты по два комсода - комиссии содействия. В комсоды вызывали крестьян, у которых по сведениям комитета бедноты должен быть хлеб. Почти все вызванные в комсод заявляли, что у них нет хлеба... У особо упорных, которые "высиживались" в комсодах по 2-3 суток, но хлеба сдавать и не думали, мы делали обыск.
Вечерами я работал связным между комсодами: Боголюбовским, Надежки и Вознесенки. Объезжал все комсоды, собирал отчеты. Во всех комсодах я встречал измученных бессонницей крестьян. А делалось это так. После того, как крестьянин говорил, что у него нет хлеба, его посылали в другую нетопленную комнату и говорили: "Посиди, подумай...!" Часа через три вызывали: "Ну что, надумал?" Крестьянин отвечал: "Нету меня хлеба". Писали записку в другой комсод: "Подержи этого часа четыре, потом отправь обратно к нам". Вручали записку крестьянину.
- Иди в другой комсод, передай вот эту записку... Так гоняли крестьянина из комсода в комсод сутками, и дни и ночи.
Каждый комсод заготавливал по 100-120 пудов в день. Повыкачали мы хлеб, и его у крестьян действительно осталось мало или совсем семьи остались без хлеба. Весной многие совсем отказывались сеять, мотивируя тем, что посеянное уберешь, а хлеб отберут". (2. ПАСКО. Ф. 2558. Оп. 3. Д. 356. Л. 3).
О масштабах заготовок свидетельствует такой факт: в 1927-1928 хозяйственном году в Акмолинской губернии было заготовлено хлеба и масла в два раза больше, чем в предыдущем -16,5 млн. пудов зерна и 34 тыс. тонн масла. Хлебозаготовки составили в губернии 44% объема республиканских, а мясные и скотоводческие - 44,5%. Причем на Петропавловский уезд приходилось 75% хлебозаготовок губернии.
Проводившиеся кампании по заготовкам скота с самого начала приняли характер чрезвычайных акций, характерных для времен "военного коммунизма". Особенно больно ударили они по казахским хозяйствам. Нередко в хозяйстве "на развод" оставалось 2-3 барана, что обрекало семью на голод.
Руководители партийных и советских органов работали в эти годы буквально на износ, постоянно находились в экстремальных условиях, стрессовом состоянии из-за завышенных плановых заданий и жестких требований выполнять их любой ценой. Вслед за сталинскими и молотовскими директивами с угрозами репрессий шли телеграммы из Казкрайкома за подписью Ф. И. Голощекина, требовавшего принятия репрессивных мер против хозяйств, допустивших "позорное отставание в хлебозаготовках". Предлагалось прекратить им завоз товаров, лишить кредитов, изъять органами ОГПУ "контрреволюционные элементы", "провести зверский нажим" и т.д. "Невыполняющих кулацко-байских элементов арестовывайте, конфискуйте имущество, высылайте через ГПУ... Немедленно завершить эту работу по-большевистски". (1. ПАСКО. Ф. 22. Оп. 1. Д. 35. Л. 2).
Заготовительные кампании пропагандистски освещались прессой как классовая борьба с кулаками - укрывателями излишков хлеба, "дезертирами хлебозаготовительного фронта", не желающими продавать государству излишки хлеба по твердым ценам.
В разгар кампании местная газета "Смычка" буквально пестрела жесткими, похожими на военные сводки заметками об изъятиях, конфискациях, ссылках, штрафах, репрессиях против крестьян, пытавшихся как-то сохранить свою жизнь, жизнь детей, оставляя или утаивая остатки хлеба в закромах или тайниках. "В селе Полудико, - сообщает газета, - сельсовет и комсод Беспалову Григорию дает один день срока, чтобы доедать 200 пудов. В случае невыполнения будет предан суду. Причем комсод требует выселения его из пределов округа как злостного врага Советской власти". (2 Смычка. 1929. 15 окт). И таких сообщений немало.
В ходе хлебозаготовительных кампаний широко применялись 107 и 61 статьи Уголовного Кодекса РСФСР, по которым были осуждены и подвергнуты административному наказанию сотни североказахстанцев. В телеграмме окружкома партии в ЦК ВКП(б) от 2 декабря 1929 г. называются цифры, характеризующие карательные меры к "несдатчикам" по Петропавловскому округу в истекшем году: лишены свободы 898 человек, осуждены к принудительным работам - 275, выслано - 481 человек. На миллионы рублей взыскивались штрафы и изымалось имущество, тысячи голов скота конфисковывались за несдачу хлеба.
Так формировались система, методика и психология новой "чрезвычайщины". Далеко не случайно события 1928-1929 гг. вызвали острое противоборство в руководстве ЦК. Значительной части кадров стала ясна гибельность нового курса. Но сопротивление группы Н. И. Бухарина было сломлено к началу 1929 г. Необходимо отметить, что реальный результат чрезвычайных мер в итоге оказался со знаком минус. Страна на целых семь лет (1928-1935 гг.) вползла в условия карточной системы. Сельское хозяйство лишилось возможности развиваться как сектор экономики, где конкурируют между собой различные формы собственности. Большое число талантливых и умелых производителей зерна, мяса, шерсти ушли в другие отрасли, прежде всего в промышленность, принеся туда отвращение к соревновательности, равнодушие, показной характер выполнения трудовых операций.
Но те, кто намечал и организовывал весь комплекс мер, пришли к другому выводу - крестьянство смирилось со своей участью, можно приступать к осуществлению очередной задачи.

***
Аграрный сектор в сталинской системе структурной перестройки страны занимал важнейшее место. Он должен был стать главным звеном того преобразования, которое сравнялось бы по своему воздействию на общество с Октябрьской революцией 1917 г.
(1 См.: Краткий курс истории ВКП(б). М., 1953. С. 291). Ленин в своих работах начала 20-х гг. призывал к осуществлению такой политики в сельском хозяйстве, которая понятна и близка самим крестьянам, которая позволит им самим во всем разобраться, оценить, сравнить, выбрать лучшее, проверить и лишь потом принять решение. Это был путь пропаганды и внедрения различных видов кооперации, с их гибкими связями, формами, методами отношений.
Сталин избрал курс качественно иной. Он предложил создать коллективные хозяйства с широким охватом обобществления. Этим сразу упрощалась сложная социальная структура деревни. Вместо пяти групп в крестьянстве - кулак, зажиточный середняк, середняк, бедняк, батрак - появлялась одна - колхозник. Но ведь далеко не все зажиточные середняки стремились стать и могли бы стать кулаками, во-вторых, не все батраки и бедняки были жертвами происков кулачества, определенная (и немалая) их часть попала в полупролетарскую колею по собственной вине. В этой-то среде и было довольно
сильное (хотя и не всеобщее) стремление к объединению, чтобы совместными действиями вырваться из тисков нищеты и отсталости. Усилиями наиболее деятельных из них создавались коллективные хозяйства.
Крупное коллективное хозяйство имело свои заметные преимущества. Оно позволяло массированно применять новую сельхозтехнику, новые формы и методы земледелия, агрономические знания, плановый характер ведения хозяйства. Это достигалось простотой и жесткостью схемы - все общее, все единое. Но такая простота и жесткость имели и весьма серьезные минусы.
Прежде всего, многократно возрастала степень риска, ошибки, не очень удачного решения. Во-вторых, жизнь всегда была богаче плана. Ни один, даже идеальный план не мог быть безошибочным, а как таковой (план) являлся жесткой установкой на реализацию и имел в себе изрядную долю враждебности непредусмотренному, неожиданному, порой содержавшему в себе ценнейший росток будущему. План лишал хозяйство гибкости, маневренности, низводил на нет инициативу, сметку. К тому же тогда еще не было понимания наших дней, что в план можно заложить стремление предпочтительности, логику самоисправления.
Отказ от ленинской концепции саморегулирующего развития сельского хозяйства при разумном государственном воздействии на него привел к тому, что восторжествовала линия на ускоренное формирование упрощенной системы, основанной на суперпланах, простых и быстрых решениях недостаточно подготовленных к сложным ситуациям людей. Сталин и его окружение, интуитивно ощущая зыбкость и противоречивость своей концепции, решили подкрепить ее осуществление силой и мощью авангардной политической организации общества - Коммунистической партией.
Итак, в ходе хлебозаготовительных кампаний и в непосредственной связи с ними первоначальный курс партии на всемерное развитие всех форм кооперации в сельском хозяйстве, одобренный XV съездом ВКП(б), трансформировался в курс на массовую коллективизацию. После сталинской директивы от 13 февраля 1928 г., требовавшей "поднять на ноги партийные организации" и ликвидировать кризис в хлебозаготовках, местные партийные органы получили письмо В. М. Молотова от 1 марта 1928 г. "О весенней посевной кампании". "Вся работа местных парторганизаций, - говорилось в нем, - будет расцениваться в зависимости от успеха в деле расширения и коллективизации крестьянских хозяйств". Была дана четкая партийная директива: перевод сельского хозяйства на путь крупного обобществленного производства рассматривается как средство решения хлебной проблемы в самые короткие сроки с одновременной
ликвидацией кулачества как главного врага Советской власти. Отбрасывались ленинские идеи постепенного, добровольного кооперирования крестьянства через ''мирную организацию", "культурную" работу и определялся путь чрезвычайных административных мер для форсированной, принудительной коллективизации крестьян.
Процесс массового обобществления крестьянских хозяйств начался в Северном Казахстане с ревизии уже существовавших колхозов. В ходе их проверки и перерегистрации в 1928 г. из 464 крестьянских объединений Петропавловского и Кокчетавского уездов - 339 определены были как лжеколхозы, т.е. как простейшие объединения без обобществления средств производства, без неделимых капиталов. Их организаторами были или кулаки, или собственники тракторов, которые держали объединения в своих руках, получали льготы и кредиты от государства. Эти лжеколхозы были немедленно распущены.
Таким образом, на 200 тыс. крестьянских хозяйств огромной губернии в начале 1928 г. было 125 колхозов, включавших немногим больше тысячи хозяйств. И вот уже с лета 1928 г. начался быстрый рост:

июль 1928 г. - 239 колхозов -2451 хозяйство;
октябрь 1928 г. - 449 - 4055
октябрь 1929 г. - 947 - 17244
декабрь 1929 г. - 1617 - 43000
(1.ПАСКО. Ф. 5. Оп. I. Д. 527. Л. 3).
В конце 1929 г. в колхозном движении произошел резкий "скачок". До этого процесс производственной кооперации крестьян шел в рамках разумного, как и предусматривалось первым пятилетним планом, т.е. к 1933 г. вовлечь в колхозы до 20% крестьянских хозяйств. Процесс объединения крестьян в ТОЗы, артели, коммуны проходил до осени 1929 г. в основном на добровольной основе. Губернский комитет партии отмечал на своем пленуме в апреле 1928 г.: "К коллективному объединению имеется грандиозная тяга со стороны бедноты и середняков. Это коллективное движение растет стихийно и им никто не руководит…". (2 ПАСКО. Ф. 1. Оп. I. Д. 1337. Л. 28).
1929 г. стал временем, когда тяготевшие к объединению в колхозы крестьяне из рядов бедноты, батрачества и тех, кто мог вот-вот пробиться в середняки, массовым порядком стали создавать сельхозартели, коммуны. Это было движение вполне естественное, охватившее примерно десятую часть всех крестьян. Остальная масса жителей села выжидала, присматривалась.
Высшее партийно-государственное руководство, получив данные о нарастании колхозного движения, решило подхлестнуть, форсировать данный процесс. Таким образом, совпали интересы беднейших слоев села с настроениями и замыслами руководства страны и партии. Последнее не обращало внимания на то, что тяга к колхозам не является всеобщей. Важен был прецедент. Он отвечал политическому замыслу. Для того чтобы колхозное движение могло развиваться в нужном направлении и обеспечивало бы в будущем решение основных проблем по снабжению страны и республики продовольствием и сырьевыми товарами, активно использовался фактор строительства советских хозяйств как образцово-показательных, как опорных в виде первых колхозов:
В 1928 г. в Северном Казахстане работала правительственная экспедиция с целью изучения опыта работы совхозов и выявления возможностей организации крупных хозяйств. Уже в следующем году Совнарком Казахской АССР принял постановление об организации в годы первой пятилетки в Петропавловском округе 15 крупных совхозов: Киялинского, Чаглинского, Возвышенского, Чистовского, Тарангульского, Становского, Октябрьского, Кзыл-Аскерского, Пресновского и др. Для них было отведено 350 тыс. гектаров земли. Работы проводились как особо важные и первоочередные.
Первым из пятнадцати стал строиться совхоз-гигант "Чаглинский", или как его тогда называли, "зерновая фабрика" (1 Смычка. 1928. 3 нояб.; 1930. 19 мая. В 1929 г. из Чаглинского совхоза выделились совхозы "Возвышенский" и "Киялинский". С1935 г. стал называться "Кировским". В 1954 г. передан в Чкаловский район Кокчетавской обл), на землях Бейнеткорского (ныне - Советский) района, в неоглядной степи на целинной земле. Совхозу вначале отвели огромную площадь - 500 тыс. гектаров. Маломощной и малочисленной техникой (совхоз имел вначале только 31 трактор) надо было распахать огромные площади ковыльной степи. В 1929 г. удалось ввести в хозяйственный оборот 5 тыс. десятин, в 1930 г. - 19,6 тыс.
За сотни километров приезжали в совхоз колхозники и единоличники, чтобы посмотреть на труд рабочих в совхозе, его технику. Газета "Смычка" 14 сентября 1930 г. писала: "... начали прибывать крестьяне из отдельных - за 150 км - сел, чтобы воочию убедиться, как идет работа в крупном механизированном советском хозяйстве. Их особенно интересовала работа комбайнов. Они поражаются тем, что комбайн одновременно косит, молотит, сортирует и выпускает хлеб, готовый к перемолу. "Мы лобогрейками никогда так чисто не убираем…".
Чаглинский зерносовхоз, как и другие совхозы, помогал соседним колхозам.
Весной 1930 г. 120 тракторов совхоза засеяли в трех районах области 9500 гектаров колхозной пашни. Помощь совхозов была большим подспорьем для крестьян, столкнувшихся в конце 20-х гг. с неурожаем, а затем и голодом.
В начале 30-х гг. развернулось строительство еще четырех крупных зерносовхозов - Чистовский, Возвышенский, Киялинский, Колутонский.
В соответствии с установками XVI съезда ВКП(б) в Северном Казахстане, как и в других районах страны, были организованы специализированные животноводческие совхозы, в обязанности которых входило снабжение промышленных центров молочно-мясной продукцией. В 1930-1932 гг. начали свою деятельность Октябрьский, Кзыл-Аскерский, Буденновский, Пресновский, Становской, Тарангульский и другие молмясосовхозы. Численность скота в них достигла 300 тыс. голов.
Крупные государственные хозяйства, оснащенные современными машинами, первоначально нацеливались на то, чтобы быстро и эффективно решить проблемы продовольственного обеспечения населения страны. Однако хозяйственный механизм, административно-приказная система с ее высочайшей централизацией управления при полном отсутствии самостоятельности, материальной заинтересованности в результатах труда земледельцев, заметно тормозил развитие общественного производства. С конца 20-х гг. стиль партийного руководства колхозами, коммунами, ТОЗами, совхозами принимает характер мелочной опеки по всем вопросам производства. Отдел по работе в деревне губкома трансформировался в сельхозотдел обкома партии, работники которого вместе с секретариатом стали скрупулезно контролировать и направлять деятельность председателей колхозов, директоров совхозов и МТС. В письме Ф. И. Голощекину секретарь обкома партии М. К. Аммосов однажды отметил эту особенность в работе аппарата: "До сих пор мы, по существу, в нашем руководстве сельским хозяйством подходим лишь с точки зрения того, что нужно сделать колхозу и что должна сделать бригада, а не как организовать, как осуществить...". (1 ПАСКО. Ф. 22. Оп.1. Д. 548. Л. 142. М. К. Аммосов(1897-1938 гг.) работал первым секретарем обкома партии в 1934-1936 гг. Репрессирован. В 1956 г. посмертно реабилитирован). Как крупный неординарный партийный деятель, М. К. Аммосов осуждал "явные элементы командования и администрирования", видел необходимость новых подходов в работе с людьми, перемены стиля руководства, но эти новации в то время не получили поддержки.
Велика заслуга первых совхозов в подготовке кадров специалистов сельского хозяйства из кочевого казахского населения. При наборе рабочих и обслуживающего персонала по указанию Правления гособъединения зерносовхозов СССР от 22 ноября 1929 г. приоритетом пользовались казахи-кочевники. Их подготовка начиналась через курсы ликвидации неграмотности и малограмотности, затем - учеба на 4-месячных курсах трактористов, инструкторов, шоферов, табельщиков и т.д. В 1930 г. преимущественно из детей рабочих-казахов была создана школа сельхозуча на 360 человек.
Рис. Полудинская тракторная колонна…
Наряду с совхозами государство с целью укрепления колхозов как формы хозяйства активно использовало формирование специальных тракторных колонн и машинно-тракторных станций. Они должны были с одной стороны компенсировать отсутствие сельхозтехники в первых колхозах и коммунах, с другой стороны намечалось превратить МТС в тот ключ, который замыкал цепь сельскохозяйственного производства - посевная - уборка, и служил орудием нажима на те артели, которые задерживались с выполнением обязательств перед государством. Первоначально индустриальная база государства в сельском хозяйстве Приишимья была незначительная.
В 1928 г. на 390 колхозов приходилось всего 121 трактор, 461 плуг, 233 сенокосилки, 168 сеялок, 137 молотилок и другой инвентарь. (1 ГАСКО. Ф. 5. Оп. 1. Д. 429. Л. 53).
С целью более рационального использования этого небогатого парка техники, квалифицированного ухода за ней, а также для более ощутимой поддержки колхозного движения партия и правительство взяли курс на централизованное машинное обслуживание.
В конце 20-х гг. повсеместно стали создаваться так называемые тракторные колонны. В Петропавловском округе еще весной 1929 г. были образованы две из них - Полудинская (24 трактора) и Чистянская (35 тракторов), за каждой из которых было закреплено до 4 тыс. гектаров земли. Крестьяне села Полудино и аула Суюндук-Кары на сходах и собраниях решили отказаться от индивидуального ведения хозяйства и обратились в Коопхлебсоюз с просьбой заключить договор об обработке их земли тракторной колонной. Уничтожили межи на полях и 23 апреля 1929 г. два десятка тракторов впервые вышли на просторы обобществленного крестьянского поля. Все население сопровождало колонну тракторов с флагами и транспарантами. Первый распаханный участок назвали "Полем Ильича". Применение новой техники позволило крестьянам в том году вдвое увеличить посевной клин. Постановление Совета Труда и Обороны от 5 июня 1929 г. "Об организации машинно-тракторных станций" положило начало широкому строительству МТС в стране. Полудинская и Чистянская тракторные колонны были переобразованы в МТС. Осенью 1929 г. началось строительство по типовым проектам на 250 тракторов каждая Интернациональной МТС (в Мамлютском районе) и Тайнчинской (ныне - территория Кокчетавской области).
На примере Полудинской МТС можно получить представление о том, как создавались станции, что они из себя представляли. Строили ее почти на пустом месте усилиями энтузиастов - первого директора, участника гражданской войны С. П. Сироткина, главного агронома А. В. Вараксина, братьев Казариновых и Абрамовых, Н. Гречно, С. Колесниковой, механиков Кубыкина, Вобликова, Пристойло, политработника Кожемякина и др. Как говорили рабочие, "душой", организатором, вдохновителем этого нового совершенно дела явился молодой коммунист, "двадцатитысячник", посланец рабочего коллектива завода им. Артема в г. Днепропетровске - Н. Ф. Кретов (1 За мужество и отвагу, проявленные командиром танкового экипажа в боях под Москвой в 1941 г. лейтенанту Н. Ф. Кретову присвоено звание Героя Северного Союза. Умер в госпитале от ран в 1942 г.), который мог не только успешно руководить делами, но и в нужную минуту, засучив рукава, выполнить лично любую работу в мастерских и у трактора (2 ПАСКО. Ф. 2558. Оп. 3. Д. 210. Л. 8). Бывший председатель колхоза "Борьба за социализм" в с. Надежна Н. Ф. Кретов вскоре возглавил Полудинскую МТС и сделал ее одной из первых в стране станций, которая занималась не только обработкой земли, но и обслуживанием животноводческих ферм колхозов, оказанием зооветеринарной помощи. В штате МТС был даже садовод-декоратор. Впервые на крупных объединённых земельных участках коллективом МТС вводились и осваивались севообороты, улучшалась агротехника.
Как и другие МТС, Полудинская станция "качалась" с нескольких тракторов марки "Фордзон-Путиловец", затем прибыло 20 импортных машин марки "Джон-Дир" - колесные, двухцилиндровые, с плугами. Мастерские разместились в старом, покрытом дерном, насквозь промасленном сарае. Транспорт МТС был представлен одной "полутонкой" и сборным, видавшим виды мотоциклом.
В зоне МТС было 15 населенных пунктов с площадью земельных угодий 100 тыс. гектаров. Нагрузка на людей и технику была чрезвычайно велика.
В 1930 г. на территории области создаются новые станции: Коноваловская, Бейнеткорская, Приишимская, в 1931 г. - Соколовская, Пресновская, Сартомарская.
Коллективные хозяйства в 1928-1929 гг., опираясь на помощь государства и совхозов, в ряде случаев оправдали себя. Эта положительная сторона могла быть упрочена и приобрести устойчивую тенденцию к развитию, если бы не общеполитическая установка форсирования коллективизации. За 1929 г. в Петропавловском округе было создано более 1160 колхозов, к маю 1930 г. более 40% хозяйств округа вступил и в колхозы. Как правило, новые артели возникали без надлежащей агро-экономической проработки. Их руководство не представляло себе ни того, как следует направлять дело, в которое вовлечены десятки или сотни людей, как распорядиться техникой, как сделать, чтобы общий коровник, телятник, свинарник не стали рассадником болезней, антисанитарии, как уберечь общее имущество от порчи, как наладить севооборот на участках, где ранее этот руководитель не работал... Проблем было много. Навыка решений их почти не имелось. Не помогали и многочисленные, зачастую общие рекомендации районного, областного или окружного земотдела. Процесс строительства колхозов с самого начала осложнился тем, что артель рассматривалась не только как форма объединения тружеников села, но и как орудие выкачивания необходимых государству продовольственных и сырьевых ресурсов. 1930-1932 гг. как раз тем и характерны что дело выкачивания выдвигалось на первый план. Сталин и другие руководители страны (Молотов, Каганович) не вникали в изучение причин того, почему колхозы дают мало продукции. Их интересовало одно - получить продукцию. И реализацию такой задачи возложили на специальный орган - Наркомат заготовок, которому были предоставлены чрезвычайные полномочия. Больше того. К реализации поставленной перед ним задачи решением свыше подключались партийные, советские органы, аппарат ГПУ, милиции, суда, прокуратуры. Система чрезвычайных мер постепенно расширялась, вовлекая в свою орбиту все новые и новые районы, села, аулы. К делу осуществления чрезвычайных мер привлекались все новые и новые люди.
Положение усугубляла засуха 1931 г., охватившая значительную часть страны. И хотя в Приишимье ее влияние было ограниченным, наш край вынужден был компенсировать нехватку продовольствия и сырья, возникшую в других районах из-за засухи и неурожая.
Дело коллективизации приобрело остроту и противоречивость в основном на исходе 1929 г. К тому времени Сталин и его окружение сломили сопротивление последней группы из руководства ЦК - группы Бухарина, осознавшей гибельность сталинского курса. Ключевым элементом политики, которую Сталин назвал "наступлением социализма по всему фронту", была борьба с инакомыслящими и инакодействующими. Апробация подобного подхода осуществлялась в борьбе с оппозицией в 1923-1926 гг., репрессиях по отношению к русской и национальной интеллигенции в 1929-1930 гг. Такой же подход теперь стал осуществляться и по отношению к основной массе населения страны - крестьянству. "Законодательное" утверждение высоких темпов коллективизации произошло на ноябрьском (1929 г.) Пленуме ЦК партии, где получила "добро" и инициатива Ф. И. Голощекина об оседании на базе коллективизации.
Ноябрьский Пленум ЦК ВКП(6) 1929 г. положил начало безумной гонке за "темпом", за сплошную коллективизацию в кратчайшие сроки. В январе 1930 г. принято Постановление ЦК ВКП(б) "О темпе коллективизации и мерах помощи государства колхозному строительству", где уже ставятся конкретные задачи: Кавказ, Нижняя и Средняя Волга, к осени 1930 г. или весне 1931 г. должны были завершить коллективизацию Украина, ЦЧО и другие, в крайнем случае, - к весне 1932 г. В остальных республиках, краях и областях - к началу 1933 г. Оседло-земледельческие районы Казахстана, где уже было много экономически окрепших колхозов, создавались первые МТС и крупные совхозы, были отнесены ко второй группе районов. Кочевые и полукочевые районы республики, где сохранились пережитки патриархально-феодальных отношений, и была слабо развита сельскохозяйственная кооперация, были отнесены к третьей.
Столь сжатые сроки, а также призыв к социалистическому соревнованию по организации колхозов противоречили указаниям о "недопустимости какого бы то ни было "декретирования" сверху колхозного движения". К тому же, в постановлении ЦК не было никаких указаний о степени обобществления скота, инвентаря, о неделимых фондах. Не было рекомендаций и в Примерном уставе сельхозартели (опубликован с опозданием - 6 февраля 1930 г.).
И вот под сильнейшим нажимом сверху в Петропавловском и других районах Северного Казахстана, как и повсюду в стране, партийные, советские, комсомольские органы и организации были тотально мобилизованы на массовую кампанию по созданию колхозов и раскулачиванию зажиточных крестьян. Во всех районах проводились конференции, слеты. По воспоминаниям ветеранов, в селах начались бесконечные ночные собрания, составлялись списки имущества, наличия скота, сельхозинвентаря. "Мужики под нажимом комбедов и уполномоченных записывались в колхозы, - рассказывал в своих воспоминаниях ветеран труда А. Беломоин, - а их жены с ревом на все село вели объединять коров. Записавшихся обязывали объединять лошадей, овец, пахотные земли, инвентарь. Тут пошли слухи, что надо объединять птицу: гусей, уток, кур...".
Ленинский принцип добровольности был отброшен. Всякий, кто не хотел вступать в колхоз, объявлялся кулаком или подкулачником. Наказание за это - лишение избирательных прав и раскулачивание, т. е. конфискация имущества и лишение свободы. Такими способами "коллективизации" удалось за январь - март 1930 г. объединить в колхозы около половины хозяйств. Созданные ранее как кооперативы товарищества по совместной обработке земли (ТОЗы), вопреки желанию крестьян, стали преобразовываться в артели, где принудительно обобществлялись даже мелкий скот и птица.
Немало острых конфликтов было в ходе землеустройства колхозов. Как правило, им отводились лучшие земли. Так требовала инструкция Наркомзема. Это вызывало протест у единоличников. Дело доходило до драк и стрельбы. Обстановку на селе еще более обострило принятое летом 1929 г. решение о запрещении принимать в колхозы кулацкие семьи. Это раскололо крестьянство, вызвало озлобление со стороны крепких, зажиточных семей, усилило их сопротивление коллективизации, восстановило против заготовок хлеба и других мероприятий Советской власти. Петропавловский окружком партии информировал правление окр. колхозсоюза летом 1929 г.: "... вокруг колхозного строительства, особенно создания крупных колхозов, ведется ожесточенная классовая борьба. Кулацкие и зажиточные элементы деревни используют все возможности: через общее собрание, действуя исподтишка, организуя подкулачников, женщин..., распространяя разнородные нелепицы о колхозах, /используя/ (В квадратных скобках слова вставлены редактором по смыслу изложения документа) религиозные мотивы, /путем/ проникновения в колхозы кулацких и бойкотированных элементов…, /делают все/, лишь бы разложить коллектив и подорвать идеи коллективного строительства...".
(1 ПАСКО. Ф. 5. Оп. I. Д. 728. Л. 85).
В конце декабря 1929 г. Сталин объявил о переходе к политике ликвидации кулачества как класса. Вскоре "Правда" опубликовала передовую статью "Ликвидация кулачества как класса становится в порядок дня", где прозвучал призыв "объявить войну не на жизнь, а на смерть кулаку и, в конце концов, смести его с лица земли..."
Раскулачивание принимало порой самые уродливые формы. В директивах, доведенных до местных органов, определялось, что число ликвидируемых кулацких дворов в общей массе хозяйств должно быть в пределах 3-5%. Но во многих районах такого количества кулаков не набиралось. Однако под нажимом "сверху" эта цифра, как правило, перекрывалась за счет раскулачивания середняков. Достаточно было иметь две лошади или дом под железной крышей, чтобы попасть в разряд кулаков. Погоня за перевыполнением разнарядки углубляла допускавшиеся "перегибы". Например, в Красноармейском районе "наскребли" 496 кулацких дворов, или 7% от общего их количества. В с. Надежка (Булаевский район) комитет бедноты с большим трудом после изнурительных собраний составил список десяти хозяйств, подлежащих раскулачиванию. Прибывший уполномоченный райкома партии активистам устроил разнос: "Такое село - и всего десять! Да вы - либералы, примиренцы!" и т.д. Снова две или три ночи шли собрания. Добавили в список еще четыре хозяйства. К каждому дому этих семейств вскоре подъехали подводы. Представители власти приказали всем подлежащим выселению одеться, взять самое необходимое из продуктов на три дня. Сельчане со слезами провожали раскулаченных - "эксплуататоров" с мозолистыми руками.
Имущество раскулаченных тут же делилось среди колхозников: кому - дом, кому - корову, баранов и т.д. Часть имущества шла в неделимые фонды колхоза. Раскулаченным нередко оставляли только белье.
О произволе и насилии в ходе этой кампании свидетельствуют оперативные донесения окружного отдела ОГПУ. В одном из них говорится: "Петропавловский пункт 6 марта (1930 г.). Доставлено из Ворошиловского района 42 семьи - 210 человек; из Боголюбовской - две женщины после родов; из ст. Новоникольской - семья: две девочки двенадцати-шестнадцати лет; мальчик-одиночка - Дружевецкий 16-ти лет..." и т.д.
В другой оперативке отмечалось, что "доставленные о высылке предупреждены не были, прибыли без теплой одежды и продовольствия. Продолжают поступать сведения о произвольных действиях: в Вознесенке Ворошиловского района выгоняют из домов бедняков, середняков, отбирают последнюю одежду. Продукты, имущество свалены в амбарах, учета нет, расхищаются. В Пресновском перегибы испавляются: в Ксеньевке возвращено имущество восьми середняками, в Крутовке - пяти...". (1. ПАСКО. Ф. 5. Оп. I. Д. 728. Л. 85).
Возвращение домой неправильно раскулаченных было далеко не радостным событием. Пострадавшим приходилось силой освобождать свои дома, отнимать своих коров у новых хозяев, со слезами разыскивать остатки своего имущества.
Как свидетельствуют документы, из 5367 хозяйств, раскулаченных в Петропавловском округе, 1544 (или 29%) оказались хозяйствами середняков и бедняков. А в Трудовом и Ворошиловском районах (окрестности г. Петропавловска) из 1266 раскулаченных хозяйств 576 оказались бедняцкими и среденяцкими. (2. ПАСКО. Ф. 5. Оп. I. Д. 782. Л. 85).
Борьба с капиталистическими элементами и изъятие их из экономики продолжались до конца первой пятилетки, а в ряде районов и позже. Эта кампания охватила и городское население: ликвидировались частные кустарные мастерские, магазины и лавки, а также индивидуальная розничная торговля. Дела рассматривались форсированным темпом с последующим выселением "классово-враждебных элементов" в спецпереселенческие поселки.

***
Документы по спецпереселению, может быть, как никакие другие, ярко и убедительно свидетельствуют о том, как крепла и активизировалась административно-командная система в стране, как "набирала обороты" карательная машина в подавлении всякого инакомыслия и инакодействия, как страна неудержимо приближалась к высокой волне сталинских репрессий, унесшей миллионы человеческих жизней. Известно, что число административно выселенных кулаков за период 1929-1933 гг. достигло в стране почти миллиона человек. (3. Аргументы и факты. 1989 г. № 39 (468). С. 8. По другим источникам, в годы коллективизации сорваны с мест жительства более 1 млн. семей, или около 6 млн. человек. // Комсомольская правда, 1989. 2 дек). Из европейской части страны на Восток отправляли сотни вагонов со спецпереселенцами. Немало их было доставлено и в Северный Казахстан. (1. Позднее, осенью 1937 г., в область прибыло 2299 хозяйств корейцев, выселенных с Дальнего Востока. (Ф. 22. Оп. 2. Д. 31. Л. 425) в связи с обострением политической обстановки у наших границ. Размещались они на территории Тарангульского и Красноармейского совхозов, два пригородных корейских совхоза по производству овощей были созданы у Петропавловска (Ф. 22. Оп. I. Д. 31. Л. 426; Д. 32. Л. 332). Весной 1940 г. из западных областей Украинской и Белорусской союзных республик прибыли семьи репрессированных "бывших чинов польской армии, полиции, помещиков и капиталистов, деятелей буржуазно-националистических партий и др." (Ф. 22. Оп. I. Д. 1521. Л. 115).
С конца апреля 1931 г. в область начали прибывать железнодорожные эшелоны спецпереселенцев, или, как они назывались в документах, "зажиточный кулацкий элемент", из Поволжья, Центральной Черноземной области, станиц Дона и Кубани.
Главная масса переселенцев была размещена на юге области, в Карагандинской и Асакаровской группе поселков. В других районах области люди размещались в присовхозных поселках. О жилищных условиях спецпереселенцев в одном из архивных документов говорится так: "...сырость от неотстоявшихся стен, скученность, часто по пяти семей в одном помещении без перегородок, на полу без кроватей или хотя бы топчанов, недостаток печей и плит и к тому же систематический недостаток в топливе, отсюда и холод в помещениях и перебои приготовления горячей пищи...". (2. ПАСКО. Ф.22. Оп.1. Д.23. Л.139). В отчетах отмечалась значительная убыль среди спецпереседенцев. Причины: значительная смертность, побеги, пропажи без вести. В 1923 г. более 16 тыс. человек болели сыпным тифом, 17,5 тыс. - цингой.
Местные партийные и советские органы делали все возможное, чтобы справиться с этим потоком людей, обеспечить их жильем и работой, хотя бы элементарным медицинским обслуживанием, питанием и т. д.
Местные баи и кулаки, подлежащие изоляции в административном порядке, размещались в поселках внутрирайонного расселения. Как отмечалось в письме обкома партии в адрес райкомов (март 1932 г.), в этих поселках ощущалась острая нехватка продовольствия, росли заболеваемость и смертность. Многие семьи не имели трудоспособных членов, другие не обеспечивались работой, и люди голодали.
Об одном из кулацких поселков внутрирайонного расселения (хозаул Жолтай Тонкерейского района) в акте обследования от 25 марта 1932 г. говорится, что население его ютится в 19 землянках, состояние жилищ антисанитарное. И далее: "Каких-либо запасов продуктов питания нет. Средства к существованию добывались путем посылки трудоспособных членов семьи на работы в совхозы с разрешения коменданта и случайным оказанием помощи родственниками или просто одноаульцами... Подавляющее большинство, не имея в своем составе трудоспособных мужчин, питалось разными суррогатами (курай, лебеда и кости, которые размалывались и перемешивались с кураем). Причем и последних было далеко недостаточно. Кроме того, имели место случаи потребления в пищу животных, как-то: собак, кошек, убиваемых для этой цели. Все это создало такое положение, что с момента организации по день обследования от недостаточного питания умерло 28 человек и в настоящее время в значительном количестве хозяйств имеется от 1 до 3 человек, которые сильно истощены".
(1. ПАСКО. Ф.22. Оп.1. Д.22. Л.190-191).
Позднее в Северо-Казахстанскую область поступали новые партии спецпереселенцев. Например, в 1933 г. прибыли семьи из республик Средней Азии, так называемый "байско-феодальный элемент" - осужденные на срок не более 5 лет. Многие из прибывших в Казахстан позднее были сняты со спецпереселения, за ударный труд восстановлены в правах, но на родину вернулись немногие. В годы второй пятилетки поселенцы освоили 700 тыс. гектаров целинных земель, организовали 5 МТС, 45 сельхозартелей, около 200 животноводческих ферм. Для многих людей, чьи судьбы были деформированы молотом сталинских репрессий, Казахстан стал вторым родным домом. Гостеприимство республики помогло пережить им суровые испытания.

***
Численный рост колхозов вдохновил местных руководителей на пересмотр сроков коллективизации и раскулачивания в сторону их сокращения.
В декабре 1929 г. бюро окружкома партии принимает постановление о сплошной коллективизации округа в течение 1930 г. (а не к весне 1932 г., как намечалось в известном постановлении ЦК ВКП(б).
Стремление завершить коллективизацию в два месяца привело к нездоровому соревнованию районов. В этом нелепом соперничестве пальму первенства завоевал Пресновский район. Райком партии отчитался, что в конце декабря 1929 г. там было объединено в колхозы 80% крестьянских дворов, а 6 сельсоветов (Островка, Казанка, Лопушки, Железное, Пресновка, Святодуховка) завершили коллективизацию полностью.
С принятием постановления ЦИК КАССР от 19 февраля 1930 года "О мероприятиях по укреплению социалистического переустройства сельского хозяйства в районах сплошной коллективизации и по борьбе с кулачеством и байством" начинается очередной этап конфискаций и выселений. На этот раз байство и кулачество подлежало полному искоренению как класс в районах, достигших сплошной коллективизации. В Петропавловском округе их числилось три. Курамысов извещал окружном партии: "Вашему округу даем следующие контрольные цифры подлежащих выселению за пределы округа по второй категории, как максимум: Булаевскому району 150 семейств, Ворошиловскому - 200, Кзыл-Аскерскому - 200". (1. ПАСКО. Ф.5. Оп.1. Д. 562. Л.16).
Уже 13 марта 1930 года Голощекин телеграфировал в Петропавловский окружном ВКП(б): "Обязываем в трехдневный срок сообщить о ликвидации кулачества в Булаевском, Ворошиловском, Кзыл-Аскерском районах, сколько конфисковано имущества, использование его. Второе: в девятидневный срок сообщить, сколько выслано кулаков за пределы колхозов...". (2. ПАСКО. Ф.5. Оп.1. Д.756. Л.44-45).
Пленум Петропавловского окружкома настойчиво требовал от Казкрайкома утвердить весь округ как зону сплошной коллективизации "с распространением на весь округ мероприятий по раскулачиванию и выселению". (3. ПАСКО. Ф.5. Оп.1. Д.761. Л.5). Стремление завершить коллективизацию к посевной 1930 года породило массу перегибов и печально отразилось на судьбах тысяч людей.
Уже к середине марта окружком партии составил "Ведомость о раскулаченных хозяйствах", где отражены следующие данные:
- всего по округу раскулачено 3237 хозяйств или 2,7% к общему числу;
- осуждены за хлебозаготовки и ликвидировано 10072;
- всего осуждено, раскулачено и выбыло - 24767.
Во всех районах округа при раскулачивании конфисковывалось буквально все, включая предметы обихода. Раскулачивание охватило не только районы сплошной коллективизации, но и все остальные. Например, в казахском Энбекшильдерском районе, где процент коллективизации составлял в феврале 1930 года 66%, было конфисковано имущество у 98 баев, изъято 4136 голов скота (в переводе на крупный), 318 ед. сельхозмашин. Как потом оказалось, половина "баев" оказалась середняками. Им возвращалось имущество.
Перегибы в раскулачивании, коллективизации вызвали естественный протест в крестьянской среде. По стране прокатилась волна вооруженных выступлений. Только за январь-март 1930 г. их было более двух тысяч. Были вспышки сопротивления и в Северном Казахстане. Из Явленки, например, райком партии сообщал в феврале 1930 г. в окружком о появлении вооруженных конных отрядов от 2 до 8 человек, о раскрытии заговора в Спасском сельсовете. В районах области создавались коммунистические отряды. Создавшаяся обстановка заставила руководство партии внести коррективы в политику форсированной коллективизации, приостановить гонку "за темпом".
2 марта 1930 г. в "Правде" появилась статья Сталина "Головокружение от успехов", а затем постановление ЦК "О борьбе с искривлениями партлинии в колхозном движении", где публично осуждены "перегибы". Вся вина за случившееся была возложена на местных работников. Последовали показательные экзекуции "нарушителей воли партии". За "ошибочную линию в колхозном движении" бюро Петропавловского окружкома партии было распущено Казкрайкомом ВКП(б). Работники, допустившие произвол и насилие, привлекались к судебной ответственности.
В селах и аулах были проведены собрания, на которых крестьянам разъяснялась политика партии и правительства в колхозном строительстве, и определялись меры по исправлению ошибок и перегибов.
Начался пересмотр списков раскулаченных и лишенных избирательных прав. Президиумы исполкомов выезжали в села и аулы и там проводили проверки. Неправильно раскулаченным возвращалось отобранное имущество, их восстанавливали в избирательных правах. Всего к маю 1930 г. было восстановлено 1777 неправильно раскулаченных хозяйств. В окружном посылались письма с мест с вопросами: "Что делать с возвратившимися, если их имущество разделено между колхозниками?"
Сколько было трагического и в дни конфискаций, выселений, и в дни возвращений невинно пострадавших!
Поверив, что, правда, начинает торжествовать, что перегибам - конец, многие крестьяне выходили из колхозов, забирая свое имущество. Та часть крестьянства, которая была вовлечена в колхозы угрозами и запугиванием, и особенно те, кто столкнулся с такими перегибами, как принудительное обобществление всего имущества, скота, свиней и птицы, также вышли из колхозов.
Наконец, вышла из колхозов та часть колхозников, которая начала сомневаться в хозяйственной целесообразности и устойчивости колхозов, столкнувшись в организационный период с бесхозяйственностью, плохим уходом за обобществленным скотом, расхищением обобществленного имущества, плохой организацией труда.
Окружная партийная организация, разобравшись в своих ошибках на партийной конференции, наказав виновных и избрав новое руководство окружкома, обратилась ко всем колхозникам, ко всем батракам, бедноте и середнякам Петропавловского округа с обращением, в котором призывала всех колхозников, деревенскую бедноту и середняков организоваться и крепко сплотиться вокруг колхозов. "Окружной комитет партии призывает всех колхозников, бедноту и середняков переключить все внимание на практические вопросы подготовки к посеву. Довольно митинговщины. Довольно бесцельных, вредящих делу колебаний - вхождения и выхода из колхозов...".
(1 ПАСКО. Ф.5. Оп.1. Д.727. Л.298-301).
Жизнь заставляла вносить коррективы в колхозное движение. Слишком велики были потери от администрирования и бесхозяйственности. Посевные площади к весне 1930 г. в Петропавловском округе сократились почти на треть и составили 560 тыс. гектаров (и их удалось засеять лишь наполовину), поголовье скота уменьшилось вдвое, 25 тыс. хозяйств покинули округ. Многие сельские районы оказались на пороге голода.
После массового выхода крестьян из колхозов под влиянием скоординированной масштабной идеологической обработки начался обратный процесс. Колхозное движение медленно начало расти на добровольной основе.
На 1 мая 1930 г. в колхозах уже состоял 41% хозяйств Петропавловского округа, которым принадлежала почти половина всех посевных площадей.
Определенную роль в стабилизации колхозного движения сыграли двадцатипятитысячники. В январе 1930 г. в Петропавловский округ по призыву партии прибыло 324 рабочих из Москвы, Твери и Днепропетровска. Колхозники и сельские коммунисты избрали двадцатипятитысячников - председателями и членами правлений колхозов, секретарями партийных ячеек. Так, по данным 10 из 21 района округа, 4 посланца рабочего класса были избраны председателями кустовых объединений колхозов, 102 - председателями колхозов, 22 - членами правлений. Рабочие привнесли в колхозное производство порядок и дисциплину. Не все выдержали пресс "чрезмерных мер" и постоянного давления из центра. Иные уезжали, не выдержав трудных материальных условий жизни. "Ощущается недостаток в продуктах, - писал в Окрколхозсоюз председатель - двадцатипятитысячник колхоза "Работник" Кожин, - приходится голодать основательно...". (2 ГАСКО. Ф.271. Оп. З. Д.29. Л.11). Большинство рабочих честно и добросовестно трудилось на порученных участках работы, пользуясь огромным авторитетом и уважением у крестьян.
Несмотря на публичные признания ошибок и некоторую работу по "выпрямлению" линии партии в коллективизации, перегибы в скотозаготовках, обобществлении скота в дальнейшем приняли угрожающие размеры. По республике к февралю 1932 г. 87% колхозников и 51,8 - единоличников полностью лишились скота. (1 Вопросы истории. 1989. № 7. С.61). На всю Карагандинскую область к весне того же года в личном пользовании осталось всего 500 голов рогатого скота, 260 свиней и около семи тысяч овец.
После опубликования постановления ЦК партии от 26 марта 1932 г. об извращениях в проведении коллективизации, колхозном строительстве, обобществлении скота начался было процесс возвращения скота его бывшим хозяевам. Но его вскоре повернули вспять.

Оседание и коллективизация в ауле
Важнейшей частью коллективизации в Казахстане был процесс перевода кочевых казахских хозяйств с традиционных путей развития на качественно новый. Если для русско-украинского села имелся по существу отвергнутый Сталиным ленинский вариант кооперативного строительства, то для казахского аула не было и такой заготовки. А речь шла о переходе от одной формы человеческой цивилизации - кочевой - к другой - оседлой. Вдобавок это по времени совпадало с завершившейся поистине революционной ломкой отношений в ауле - конфискацией скота и земли у крупных баев-полуфеодалов. Приишимское село не знало феодальных отношений, но и для него переход к коллективизации был прыжком в неизвестность. Для кочевого аула сложность состояла в том, что он должен был совместить этот прыжок с перескакиванием через целую историческую эпоху.
В конце 20-х гг. казахское население Петропавловского округа составляло 34,6 тыс. хозяйств, из которых только 3,8 тыс. вели оседлый образ жизни. В Бейнеткорском районе (ныне Советский) из 2545 казахских хозяйств лишь треть вела оседлый образ жизни, в Тонкерейском (Сергеевском) - из 4138 хозяйств - 88 и т. д. Основным занятием коренного населения было животноводство. Казахстан в это время занимал первое место в стране по животноводству (22% - всех мясосовхозов и 32% - стада).
Для руководства работой по оседанию и коллективизации в казахских аулах при Петропавловском окрисполкоме был создан Комитет содействия. Всю работу планировалось закончить за три года. Исходили из установки Казкрайкома, предлагавшего "закончить оседание и хозяйственное устройство кочующих масс" в 1933 г. Зная о направленности общегосударственного курса, местное руководство стремилось видеть только то, что укладывалось в колею этого курса. При этом, естественно, как "лишнее" отбрасывалось все, что было непонятным, приукрашивались отдельные позитивные факты. Петропавловский окружком партии на одном из своих пленумов летом 1929 г. отметил "сильный перелом в сторону коллективизации аула, оседания казахского населения и притяжения его к земледелию..." Причем, назывались такие цифры: если в 1928 г. казахских колхозов насчитывалось 150, то в 1929 г. - 271. Такого "глубокого анализа" было достаточно, чтобы ответственнейшую, судьбоносную кампанию по переустройству хозяйства и быта казахов втиснуть в трехлетний период.
На мероприятия по оседанию в Петропавловском округе было отпущено 1347 тыс. рублей (в том числе на машиноснабжение - 306 тыс., закупку скота - 55 тыс., постройку скотных дворов - 27 тыс. рублей).
Комитет содействия наметил 64 пункта оседания, из них одиннадцать хозяйственно-жилищных центров (Май-Балык, Жаркен, Баян, Урнек, Кара-Агаш, Шолак-Дощан и др.) определялись как первоочередные. В пунктах оседания строились жилые дома, школы, скотные дворы, амбары, ветпункты, магазины, бани, клубы, прачечные и т. д. Объем работ был огромным. Руководство округа явно не рассчитало своих сил. Не хватало стройматериалов, рабочих, специалистов. Сроки сдачи объектов затягивались.
Все мероприятия по оседанию были направлены к тому, чтобы вокруг этих центров создать крупные колхозы, объединяющие несколько тысяч оседающих хозяйств. Считалось, что создание колхозов-гигантов является надежным средством борьбы против "родового колхоза", родовых пережитков. Массовое оседание кочевых и полукочевых хозяйств неразрывно связывалось с идеей поголовной их коллективизации. Пленум Казкрайкома ВКП(б) в декабре 1929 г. прямо ставил такую цель, "чтобы оседание проводилось на основе стопроцентной коллективизации всех оседающих бедняцко-середняцких хозяйств", а директивные органы требовали тех же темпов, что и по зерновому хозяйству, и чтобы основной формой колхозного движения в ауле являлись не ТОЗы, а животноводческие сельскохозяйственные артели.
Со второй половины 1931 г. Казкрайком ВКП(б), не проанализировав ситуацию в кочевых животноводческих районах, повел линию на форсирование сплошной коллективизации. Например, к августу 1931 г. в 60 кочевых и полукочевых районах республики из 2771 товарищества по совместной обработке земли осталось всего 312. Остальные были переведены на устав сельхозартели.
Это была другая грубая ошибка, поскольку к этому времени кочевое население ни материально, ни психологически еще не было подготовлено к коллективизации, к работе в сельхозартелях.
Не были подготовлены к работе по оседанию и коллективизации аула местные партийные и советские работники, действовавшие, как правило, только методами администрирования и принуждения. Сам смысл процесса оседания понимался администраторами подчас вульгарно. Для них это означало стягивание сотен хозяйств в одно место, создание поселков по типу русских деревень. Во внимание не принималось, что скотоводы в такой скученности лишались возможности маневрировать стадами, а заготавливаемых кормов было явно недостаточно для сохранения стада в зимний период.
Административное насаждение артелей вызвало недовольство трудящихся аулов. Принудительная коллективизация и обобществление скота, большой объем мясозаготовок повлекли за собой массовый убой скота и откочевки целыми родами в другие области и за границу. Если в 1928 г. в пределах Карагандинской области было 4,7 млн. голов скота, то к 1933 г. - 0,7 млн., т. е. сократилось почти в 7 раз. Вскоре стало очевидным, что форсирование процесса оседания "было явно политически ошибочным". Секретарь Казкрайкома Гусев на второй областной партконференции (25 декабря 1933 г.) откровенно заявил: "Нельзя делать таких вещей, как составить трехлетку оседания откочевников, заставить людей, векам и кочевавших, пересесть сразу на землю... мы потратили за три года несколько десятков миллионов рублей, а сказать, что много устроили, нельзя".
Процесс оседания и коллективизации в ауле - одна из драматических, пожалуй, можно сказать - трагедийных страниц истории начала 30-х гг. Ее основные параметры поняты, но пока не исследованы. Дело изучения только-только начало разворачиваться. Огромным препятствием является уничтожение значительной части документов из низовых звеньев партийного и советского аппарата, где делопроизводство велось на казахском языке. А письменность той поры с ее основой - арабской графикой - ныне многим недоступна. Отсюда мозаичность картин, разворачивавшихся в трудовых коллективах. Сказывалось и такое обстоятельство: только что отгремела мощная кампания ликвидации
баев-полуфеодалов. В парторганизации, аул советы пришло много выдвиженцев из полупролетарской среды, получивших необходимый идейный заряд, пользовавшихся доверием у руководства районов и округа. Часть кочевого населения очень быстро переместилась туда, где их не могли достать районные уполномоченные - в пределы Тюменского округа. И все же коллективизация и оседание дали целый ряд последствий, результаты которых ощущаются и в наши дни. Укажем на некоторые из них: оказались подорваны навыки кочевого скотоводства, позволявшие рационально использовать местные условия для получения максимально высоких результатов при сравнительно низких трудозатратах. Была основательно скомпрометирована идея необходимости предварительных научных проработок развития сельскохозяйственного производства. Все подчинялось задачам текущего момента. Создание крупных общественных хозяйств породило тягу к гигантомании, растворению интересов конкретной личности в общей массе. Свело на нет, задачи социальной защиты тружеников, ранее являвшиеся первоочередными. С большой силой все это выявилось в 1931-1932 гг., когда Казахстан и ряд районов Приишимья затронуло страшное бедствие - голод. Его первоосновой, как уже отмечалось выше, явилась политика выкачивания продовольственных ресурсов ради выполнения обязательных хлебо- и мясозаготовок по нарядам Центра.
Ответсекретарь обкома партии И. М. Беккер в информации на имя Сталина писал: "Область уже третий год подряд постигает неурожай. В прошлом году наряду с правильной политикой и практикой хлебозаготовок допущен был целый ряд губительных перегибов, которые выразились в том, что хлебозаготовки проводились главным образом путем голого администрирования. Во многих местах были забраны не только семенные фонды, но и часть продовольственного зерна. Особенно большие перегибы допущены были в обобществлении скота. Почти все, вплоть до птиц, обобществлялось в большинстве мест. На этой почве под влиянием кулацко-байской агитации и ввиду слабой нашей работы скот забивался хищнически, аулы откочевывали со своими стадами в степи, уходили колхозники целыми группами из пораженных недородом районов ввиду острой нужды в продовольствии в другие области Союза". (1. ПАСКО. Ф. 22. Оп. 1. Д. 20. Л. 31).
Голод опустошал поселки, станицы, хутора, аулы. Только за 1933 г. и первое полугодие 1934 г. количество крестьянских хозяйств сократилось в Пресновском районе на 42% , Тонкерейском - на 48%, Энбекшильдерском - на 57%, а в целом по 21 району области почти на 22 тыс. хозяйств стало меньше.
В одной из телеграмм на имя Голощекина от 19 февраля 1932 г. обком партии информировал, что в Петропавловском районе из-за отсутствия продовольствия (наблюдается) "поголовное бегство населения: в Солоновке из 120 хозяйств осталось 8, в Пресновке 80 полностью выехали, в Ольшанке - 256 -осталось 68, в Мамлютке - 223 - осталось 35... Население бросает на произвол судьбы скот, инвентарь, идет массовое разрушение строений, сельхозинвентаря. Несмотря на это местные организации продолжают изъятие кормов, хлеба, молока (проводят) финансовые взыскания, ведущие к усилению бегства". (1. ПАСКО. Ф.22. Оп.1. Д.33. Л.73).
Аул и деревня с трудом выдерживали удары завихрений коллективизации и оседания, а в ряде случаев оказывались на грани гибели. В апреле 1932 г. обком партии информировал руководство республики: "...На 17 апреля 1932 г. были учтены (по области) 246 случаев смерти на почве голода и 133 факта опухания от недоедания".
Под напором лавины фактов, требовавших хотя бы корректировки курса, часть руководства страны стремилась какими-то мерами смягчить положение дел в сельском хозяйстве Казахстана. При содействии В. В. Куйбышева зам. пред. СНК РСФСР Т. Рыскулов совместно с председателем СНК Казахстана и вторым секретарем крайкома партии добились принятия постановления ЦК партии и СНК страны от 17 сентября 1932 г. "О сельском хозяйстве Казахстана", где содержалась хотя и в завуалированной форме мысль о том, что оседание не было подготовлено и все последующее привело к трагедии. Постановление, естественно, не касалось многих причин, результатов и возможных последствий провалившегося курса. Иначе авторы и инициаторы данного решения поступить не могли. Они действовали без прямого указания И. В. Сталина, отчасти вопреки ему. Но их "ход" свое воздействие, тем не менее, оказал.
В январе 1933 г. Сталин соглашается освободить проводника своего курса Ф. И. Голощекина с поста руководителя Казахской партийной организации. Уже сама по себе эта замена привела к кардинальному улучшению дел в республике. Стало возможным осмыслить случившееся и подвергнуть критике курс Голощекина. Первый секретарь Северо-Казахстанского обкома партии Н. С. Кузнецов так оценил происшедшее: "Старое голощекинское партийное руководство в Казахстане, игнорируя конкретные условия казахского аула, привело к величайшим прорывам, как в области национальной политики, так и в области сельского хозяйства - вообще, в области животноводства - в особенности. Абстрактность этого руководства, оторванность от трудящихся масс и конкретных условий жизни этих масс создавали безответственность, круговую поруку, обезличку, слепую покорность уполномоченным и безынициативность в работе. А все это вместе взятое вызывало упадок производительных сил в сельском хозяйстве, создавало позорную откочевку... И если в начале 1933 г. сельское хозяйство в нашей стране переживало огромные трудности, то сельское хозяйство в Казахстане, в частности в нашей области, переживало их вдвойне". (2 ПАСКО. Ф.22. Оп.1. Д.448. Л.89).
Выправить положение было непросто. И здесь требовались меры не только административные, хозяйственно-экономические, но и партийно-политического плана. Подобного типа задачи возлагались на сформированные по решению ЦК партии Политотделы МТС. Им поручалось восстановить подорванные позиции партии в массах тружеников села, вскрывать перегибы прежних лет, а главное в иной, смягченной форме реализовать изначальную функцию колхозов - обеспечить бесперебойные __ поставки продовольствия, зерна. Попутно политотделы как бы закрывали страницу прошлого, страницу провалов аграрного курса 1929-1932 гг. Естественно, столь сложную задачу могли выполнить только те, кто обладал необходимой подготовкой. По направлению ЦК ВКП(б) в Северный Казахстан прибыли и возглавили политотделы аспирант Института Красной Профессуры, член партии с 1917 г. Н. С. Кузнецов, вице-консул Генконсульства СССР в Польше (Львов), член партии с 1918 г. А. А. Величко, аспирант Института редких элементов, член партии с 1919 г. Я. М. Ром, московский аспирант, латыш, член партии с 1920 г. Бойтман, зав, кафедрой политэкономии Института цветных металлов, член партии с 1920 г. В. А. Копылов, зам. наркомзема, член партии с 1918 г. В. Г. Лукьянов и др.
С первых же дней работы они столкнулись с вопиющей запущенностью в партийной работе, с бесхозяйственностью руководителей, пьянством, расхлябанностью.
Нач. политотдела Чистовского совхоза так описывал ситуацию в совхозе, когда он приступил к работе: "...настроение не только партийной части, но и всех рабочих было сильно подавлено бесхозяйственным состоянием совхоза, методом голого администрирования, грубого окрика и запугивания арестом, существовавшего в практике работы всех организаций совхоза..."
В совхозе в день приезда работников политотдела хозяйничали 22 "чрезвычайных" уполномоченных из различных организаций, которые "своими неумными распоряжениями еще больше наносили вред хозяйству". В тот же день они были изгнаны из совхоза. Внедряя новые методы работы, особенно понравившиеся рабочим "Товарищеские вечера", устраняя уравниловку в оплате труда, умело, расстанавливая коммунистов в производстве, укрепляя трудовую дисциплину и вместе с тем снабжение и питание рабочих, политотдел быстро завоевал признание и авторитет у тружеников совхоза.
В мае 1934 г. было опубликовано постановление ЦИК СССР о награждении орденами Ленина 110 начальников политотделов МТС за боевое, самоотверженное выполнение директив партии и правительства по социалистическому переустройству деревни. В числе награжденных был Я. М. Ром (Полудинская МТС) и А. А. Величко (Соколовская МТС) - первые кавалеры ордена Ленина в области.
Однако в ряде мест в практической работе политотделов стали четко просматриваться знакомые элементы сталинской "чрезвычайщины". Подавляя местные выборные партийные органы, политотделы нередко диктовали им свою волю. Столкновения на этой почве и явились одной из причин ликвидации этих органов партии в ноябре 1934 г. - в МТС, в 1940 г. - в совхозах.
К середине 30-х гг. основные замыслы, с которыми Сталин начинал перестройку жизни страны, были реализованы. С колоссальными трудностями и неслыханными жертвами была создана мощная индустрия. Качественно иным, хотя с неменьшими, чем при индустриализации потерями, стало сельское хозяйство. Бывшие аул и деревня превратились в колхозы и совхозы. Молох социальной нивелировки сделал всех их - тружеников - колхозниками и рабочими совхозов. За годы этого поистине великого по масштабам и глубине потрясений и переломов периода сформировался и окреп аппарат партийных и государственных учреждений, предприятий, строек, транспорта, сельского хозяйства, торговли, искусства и литературы. Огромные изменения произошли в области народного образования и культуры, о чем речь будет идти дальше, уже тогда в произведениях писателей и поэтов, на уроках, беседах, лекциях вставал вопрос: как же могло случиться, что не все оказалось продуманным, что так непомерно высока цена победы новых отношений.
Но осознание происходящего нарастало постепенно. Дело же культурного строительства шло, ибо жизнь продолжалась. На исходе первой пятилетки состоялся объединенный Пленум ЦК и ЦКК партии, оценивший общий итог совершенного. Он характеризовался как создание основ социализма. Естественно, замена одних отношений другими давала определенные основания делать какие-то обобщения. Но говорить об основах социализма было преждевременно, ибо не удалось добиться главного - роста производительности труда в промышленности и сельском хозяйстве. С целью обеспечить перелом на этом направлении проводятся организационно-политические мероприятия, ориентировавшие всех тружеников на резкий рост производительности труда. В числе таких мероприятий стали кампании ударничества. Образование ядра передовиков - маяков производства и культуры поддерживалось всей мощью государственной, партийной политики. В задачу этих маяков входила пропаганда не только передовых форм и методов труда, но и, главным образом, его интенсивности. Однако это начинание не имело той экономической базы, которая могла бы превратить его в стабильное и мощное движение. Мы имеем в виду материальное стимулирование. И все же движение развертывалось. В его орбиту вовлекались представители нового поколения.