Трусов В., Григорьев В. К. Трагедия нетерпимости // Северо-Казахстанская область: страницы летописи родного края. - Алматы, 1993. - С. 241-244.

11 сентября 2012 - Administrator

ТРАГЕДИЯ НЕТЕРПИМОСТИ

Одним из результатов гражданской войны стало утверждение в обществе духа классового ожесточения и нетерпимости. Этому во многом способствовали действия белогвардейцев и интервентов, разгул насилия в 1920-1921 гг. Основательно сказался уход в эмиграцию и большой массы интеллигенции, смыкание ее значительной части с белым движением. Политика НЭПа создала необходимые возможности для. ухода из заколдованного круга классового противостояния. НЭП подводил экономическую базу под дух гражданского согласия и примирения, на котором настаивал В. И. Ленин. Со смертью Ильича и обострением внутрипартийной борьбы, в связи с неверной оценкой руководством страны и партии перспектив развития международной обстановки в обществе усилиями пропагандистского аппарата, по соответствующему указанию "верхов" начинается формирование климата подозрительности и враждебности. Приверженец силовых методов политики, Сталин особое внимание уделял деятельности репрессивных органов. Если при Ленине их функции постепенно сужались, то при Сталине - наоборот, приобретали все большую значимость. В аппарате ГПУ появлялись новые подразделения, ориентированные на работу с политической оппозицией, хотя последняя не располагала сколько-нибудь серьезной поддержкой в массах. Органам с 1924-1926 гг. стали возвращать право вынесения судебных решений. Сначала коллегией, а затем и коллегиями; местных управлений и отделов ГПУ.
В 1930 г. функции ГПУ расширились созданием специальной сети лагерей и колоний. В 1934 г. принятием закона о государственных преступлениях (комплекс из 14 статей, известных как ст. 58) были созданы правовые предпосылки и необходимая база осуществления массовых акций против несогласных и непокорных. Подобное говорило о политическом перерождении Сталина, превращении его в диктатора, тирана, который, чувствуя, что потеряет поддержку партии и народа, намеревался возвысить себя политическим террором.
Репрессивные акты в качестве пробной меры были осуществлены в Казахстане в 1928 г. против наиболее крупных представителей национальной интеллигенции, ранее состоявшей в руководстве и активе буржуазно-национальной партии "Алаш". И хотя никто из них не выступал против русских, их обвинили в национализме за мысли о необходимости большего учета национальных особенностей казахского кочевого общества. Были репрессированы выдающийся поэт М. Жумабаев, создатель казахского алфавита А. Байтурсунов и многие другие.
В 1930 г., когда часть кочевого аула не согласилась с методами и темпами оседания и стала покидать родные места, органам ГПУ были даны права вооруженной силой пресекать откочевки. Вина за эти откочевки опять-таки была возложена на бывших деятелей "Алаш".
Тяжелый молох репрессий в 1930 г. обрушился на экономистов, аграрников, не разделявших взгляды Сталина на коллективизацию. Наряду с ними пострадали и сельские активисты, пытавшиеся доводами из работ ученых-аграрников отклонить требования уполномоченных о сдаче хлеба или поголовного вступления в колхоз. В 1932 г. указом от 7 августа, лично написанным Сталиным, каре подлежал каждый, кто пытался поднять колосок на колхозном поле. В 1930, 1931, 1932 гг. прокатилась волна репрессий по отношению к бывшим членам партии эсеров, социал-демократов, меньшевиков. Задержаниям и репрессиям подвергались те, кто по неопытности, непониманию в 1923-1928 гг. сочувственно отзывался о действиях Троцкого, Каменева, Зиновьева, Бухарина. Печать того времени непрерывно работала над формированием образа классового врага, прививала рабочим, колхозникам, служащим чувство подозрительности и недоверия. В такой обстановке весть о трагическом событии - убийстве С. М. Кирова была, естественно, воспринята многими как рубеж, когда нужно было переходить к активным действиям против "затаившейся недобитой контры" и ее новых сторонников.
В мае 1935 г. по решению ЦК партии, принятому по настоянию Сталина, началась масштабная проверка партийных документов, вылившаяся в подлинную "охоту на ведьм". В 1935-1936 гг. была репрессирована часть партийно-советского актива области, правда, на выборочной основе. После февральско-мартовского Пленума ЦК (1937 г.), где был осужден как пособник Троцкого и "шпион фашизма" Н. И. Бухарин, маховик репрессий стал стремительно набирать обороты. Если в 1936 г. и за первые 4 месяца 1937 г. в области было исключено из партии и арестовано 140 человек, то за период с 1 мая 1937 по 1 мая 1938 г. оказались исключенными 629 человек, на 567 человек приклеили тяжелые ярлыки "враг народа". (1. ПАСКО. Ф. 22. Оп. 2. Д. 794. Л. 11).
Ударам карательных органов в первую очередь подвергались руководители партийного и советского аппарата, члены бюро обкома, горкома, райкомов партии. В 1938 г. на IV областной партийной конференции приводились сведения об одиннадцати арестованных работниках аппарата обкома. Из них 6 - заведующих отделами и секторами, 3 инструктора, помощник секретаря обкома...
То, что ударам органов подвергся партийно-советский аппарат, свидетельствовало о недоверии Сталина к этому аппарату, о его боязни, что поколение, трудившееся в 20-30-х гг., разберется в ошибках и преступлениях и расскажет народу правду о том, кто толкнул страну и партию на подобные действия. Лидер партии, объявивший, по существу, ей войну, тем самым невольно признал, что коммунисты являются его врагами, что ему нужны люди и кадры иного плана.
Среди многих дел того периода особой бессмысленностью выделяются три громких процесса, организованных в Караганде, Урджаре и Пресновке. (1. Козыбаев И. Тридцать седьмой // Казахстанская правда. 1988. 8 сент.).
22 мая 1937 г. Северо-Казахстанское областное управление НКВД возбудило уголовное дело на группу ответработников Пресновского района: В. С. Конюхова - первого секретаря райкома партии, К. Капарова - председателя райисполкома, Н. Уразбаева - зав. районо, К. Фазылова - райпрокурора, А. Б. Майкотова - народного судью, С. Г. Калугина - зав. райзо, А. М. Гоменюка и И. И. Гребешка - председателей колхозов.
В ходе допросов следователи пытались буквально выбить у обвиняемых признания во вредительстве и контрреволюционных действиях, направленных на подрыв колхозного строя, на разжигание межнациональной вражды, ухудшение народного образования и здравоохранения и т. д.
Однако все обвиняемые упорно отрицали причастность к вредительской организации. Особую роль уготовили Капарову. Под пытками заставили оговорить товарищей, но на суде он нашел в себе силы заявить: "...я писал ложно, доведен был до такой степени...
Я думал, живым не останусь, не выдержу. Потом мне говорили: "Если хочешь остаться живым, пиши". Я писал ложно на себя, на людей...". (2. Магазов К. Пресновское дело //Ленинское знамя. 1990. 18 янв.).
Суд прошел по заранее запланированной схеме. Сессия спецколлегии областного суда 3 октября 1937 г. приговорила В. С. Конюхова, К. Капарова, Н. Уразбаева, К. Фазылова к высшей мере наказания - расстрелу. Остальным были определены сроки тюремного заключения от 8 до 10 лет.
Необоснованность обвинений по данному делу определил Верховный суд СССР, рассмотревший материалы пресновского дела по ходатайству родственников в 1940 г. Действия осужденных были переквалифицированы с 58-й статьи на 109 (злоупотребление служебным положением). Но четверо уже были казнены.
И тогда, и на много позднее те, кто пытался анализировать причины происходившего, как в тупик упирались в сталинскую формулировку: "...по мере продвижения к социализму классовая борьба обостряется".
Парадоксально, что она появилась в 1937 г., когда шел двадцатый год со времени победы Октябрьской революции, когда сам Сталин заявил о полной победе социализма в СССР. Эта победа, хотел он того или нет, должна была означать отсутствие социальной базы контрреволюции, а коль такая база исчезла, то не ясно, с кем должны были бороться рабочие и крестьяне.
О масштабности репрессий тридцатых и последующих лет свидетельствует то, что жертвами беззакония стали около 4 тысяч североказахстанцев. Это была лишь капля в многомиллионном океане узников исправительно-трудовых лагерей, используемых как дармовая рабочая сила. Масштабы рабовладельческого уклада в советской экономике еще не выяснены до конца.
Беззакония 1937-1938 гг. основательно затормозили развитие общества, дело культурного строительства, осложнили решение социальных проблем, подорвали престиж страны на международной арене.

***
1920-1940 гг. вместили в себя многое. Это было время теоретического озарения и страшных провалов, революционного штурма высот индустриального развития и тяжелых трагедий, вызванных "великим скачком" в коллективизации и оседании.
Вопреки всем невзгодам удалось совершить рывок в области народного образования, приобщить массы к знаниям, создать задел развития культуры, науки, здравоохранения. Успехи могли бы быть более существенными, если бы не поворот руководства страны на тропу войны с партией, народом, чем, по существу, стали репрессии того времени. Они в значительной мере затруднили, осложнили процесс социального и экономического развития области. 

Комментарии (0)

Нет комментариев. Ваш будет первым!

Добавить комментарий