Павел Васильев в Петропавловске // Немеркнущее имя. – Павлодар, 2000. – C. 37 – 40.

11 сентября 2012 - Administrator

Павел Васильев в Петропавловске

 

Павел Васильев принадлежит к той генерации художников слова, которых называют «почвенниками». Ощущение родной земли, ее красок и запахов, линий и движений, всего того, что она порождала, травы, деревья, людей, строения, озера, реки...- у него было необычно острым, почти физиологически ощутимым. Это феноменально развитое, данное от природы как бы «звериное» чутье и зрение на явления окружающего мира, что его объединяет в известном смысле с таким художником в поэзии, как И.А. Бунин.

Но «почва» проявлялась не только в этом, а в той стихии, которую мы называем русской песней. Жизнь простого народа, обывателей, провинциальной интеллигенции была тесно связана с пением. В провинции, особенно казахстанской, песня являлась непременным и постоянным атрибутом домашнего быта. Она вспоила поэтический талант П.Васильева, наградив его интонациями и разнообразной ритмикой, богатством метрики и мелодическим даром. Это объединяет его поэзию с творчеством Н. Клюева, С. Есенина, С. Клычкова П. Орешина.

Но, кроме всего этого, следует отметить еще и «экспрессивную ярость, одержимость». Это рождено степями Казахстана, темпераментом казахского народа, байгой, скачками, айтысами акынов, резкими контрастами климата. Считаю, что на сегодняшний день самая яркая, органичная и непревзойденная стилизация, существующая в русской поэзии и прозе, - это «Песни киргиз - казахов» П.Васильева, которые отличаются глубоким проникновением в казахские образы, ритмы, менталитет.

В синтезе этих трех проявлений «почвенности» предстает перед нами «евразийство» творчества выдающегося русского поэта XX века П.Васильева. Но при этом стоит уточнить, что он русский поэт-евразиец. Поэтому когда говорят о «фламандской» манере поэтической образности П.Васильева, то к этой аналогии следует отнестись достаточно скептично.

Сочность образов, их «физиологизм» идут от «евразийства», они рождены русско-казахской «почвой», а не полотнами фламандских художников от Рубенса до Снайдерса и Иорданса. Признавая ведущую роль Семиречья, Павлодара, Сибири в «ландшафте» поэзии П.Васильева, нужно при этом не забывать и о Петропавловске, в котором будущий поэт прожил более трех лет - 3916-1919 годах. Его отец, Николай Корнилович Васильев, был направлен из Омска в Петропавловск заведовать Высшим начальным училищем. Детство поэта было связано с революционной эпохой, переломной и трагичной в истории России. Митинги, забастовки, демонстрации -вот что увидел впечатлительный мальчик. А за этим установление советской власти в городе, затем мятеж и Колчаковщина, яростный штурм города Пятой армией Тухачевского, расстрелы и похороны жертв с той и другой стороны - все это происходило на глазах подростка.

Потом эти события отразятся в его стихах:

Я на полях войны забытых

Я вижу в гулкой пустоте

Не те цветы, что под копыта

Бросали, ухмыляясь сыто,

А парня с пулей в животе...

А ведь еще его окружали колки, лесостепь, озера, река Ишим, деревянные дома и палисадники с сиренью и тополями, конское ржание, собачий брех... Может, эти картины навеяны петропавловским детством:

В загоне кони,ржущие из мглы...

Так вот она, мальчишества берлога

Вот колыбель сумятицы моей!

Здесь, может, даже удочки целы.

Пойти сыскать, подправить их немного

 

И на обрыв опять ловить язей.

В Северо-Казахстанском облархиве найдена учетная карточка, заполненная рукой отца поэта. В Петропавловске в 1918 году родился брат Павла - Виктор, здесь будущий поэт пошел в начальную школу и закончил два класса. Документы из архивов рассказывают об окружении отца поэта и его друзей.

Павел Васильев как подлинный талант обладал феноменом «живых глаз», которыми одаренная личность взирает на окружающий ее мир. Это то, что нельзя заменить научным, даже религиозными воззрениями. И хотя пресс идеократии давил тяжело, а порой невыносимо тяжело, непосредственное миросозерцание в этой трудной борьбе чаще одерживало победу над политическими взглядами и марксистким мировоззрением. С органичной жаждой приятия жизни был связан брак по любви, с идеологией - брак поневоле.

Есть мир, есть Бог,

Они живут вовек,

А жизнь людей мгновенна и убога,

Но все в себя вмещает человек.

Который любит мир и верит в Бога!

«Который любит мир» -эти слова русского поэта Николая Гумилева с полным основанием можно отнести к Павлу Васильеву, удивительному самородку и чародею слова.

«Верит в Бога» - здесь мы не можем найти однозначного ответа. Вопрос о месте религиозного опыта в миросозерцании поэта остается еще открытым, представляет terra inkognita для исследователей творчества и жизненного пути Павла Васильева.

Россия как восприемница православия долгие годы была страной-богоносительницей, на рубеже 19-20 вв. страной

боготворчества, и ко времени окончания 1-ой Мировой, революции и гражданской войны становится страной богоненавистничества. Тоталитарный большевистский режим поставил задачу превратить миллионы людей в идеократических роботов, обстругать многообразие жизненных типов и их взгляды до состояния деревянных кукол. По меткому выражению Сергея Есенина, страна великой истории и самобытной культуры перекраивалась в «страну негодяев»: Чекистовых (Лейбманов), Замарашкиных и Номахов, а если еще и припомнить персонажей «Собачьего сердца» Михаила Булгакова - в казарму Швондеров и Шариковых.


Любушин В. И. Павел Васильев в Петропавловске // Немеркнущее имя. – Павлодар, 2000. – C. 37 – 40. 

Комментарии (0)

Нет комментариев. Ваш будет первым!

Добавить комментарий