Исповедь судьбы жестокой

Жизнь этого человека больше напоминает сюжет фильма - столько в ней невероятных поворотов, замешенных на горе и страдании, что их с лихвой хватило бы не на одну судьбу. «Времена не выбирают, в них живут и умирают», сказал один поэт. Михаила Ефимовича Порохова, любившего свою страну и верно служившего ей, назвали врагом народа. Он прошел все круги лагерного ада. А до этого были фронт, фашистский плен и три побега...

Роковые сороковые

Сегодня ветерану уже 89 лет, но те годы он помнит так четко, будто это происходило совсем недавно.

Когда началась война, - говорит Михаил Ефимович, - всех, кто проходил по возрасту, забрали на спецподготовку. Готовили срочно. Мы жили в полной уверенности, что больше 2-3-х лет война не продлится. Начались бои. Командиры взводов отправлялись в бой в числе первых. Что мы тогда умели? Пушечное мясо... Плечом к плечу с другими бойцами, теряя друзей и однополчан, Михаил Порохов честно сражался, не прячась ни за чьи спины.

- Служил я в 6-ой армии Юго-Западного фронта 393 стрелковой дивизии 688 артиллерийского полка, -говорит он. - 8 мая 1942 года шло наступление на Харьков. Командиру батареи в бою перебило ноги. Заместителя командира после боя найти не смогли. Что с ним стало, я узнал позже, когда встретил его в плену.

Единственным старшим по званию среди нас оказался сержант. Бои продолжались. 18 мая возле с. Лозовинки мы попали в окружение. Прорывались, пока не закончились снаряды. Тогда я был ранен в первый раз. Осколок снаряда ударил в бинокль. Он разлетелся на куски, и все лицо изрезало осколками. Рядом снова рвануло. Если бы ни каска, другим осколком мне снесло бы полголовы. Именно это ранение до сих пор дает о себе знать. Я потерял сознание.

Первый плен. Первый побег

Когда кончились снаряды, мы, чтобы оружие не досталось врагу, погнули затворы и вывели его из строя. Утром нас окружили. Меня контузило. Мгновенно все умолкло. Ребята рядом что-то кричали, но я уже ничего не слышал. Нас взяли в плен и погнали через те самые места, где мы, отступая, проходили с нашей армией. В с. Беспаловке всех пленных разули и битком растолкали по вагонам. Отправлялся поезд в Волынскую область. По пути на одной из остановок я нырнул под вагон и бежал. В поле забрался в небольшой стожок и без сил уснул. Когда рассвело, послышался лай собак.

Снова в плену

Меня нашли, вытащили из стога. Били, жестоко, беспощадно, практически насмерть, а после, прямо по скошенной стерне, палками погнали босиком обратно на станцию. Там побои продолжались. Мне - в наказание, другим - в назидание. Били так, что я забывал даже самое святое - имя матери. Но я выжил.

Пленных не кормили, давали только воду. Среди нас был и русский генерал. Его держали отдельно, и разговаривать с ним было запрещено. На следующей остановке нам, наконец, дали поесть булку хлеба из толченого проса и баланды. Голодные и измученные, мы ели и считали это роскошью.

Затем всех снова затолкали в вагоны и повезли в сторону Польши. В дороге многие умирали. Их не хоронили, а просто выбрасывали из вагона. По прибытию с нас сорвали всю одежду и выстроили голыми перед комиссией, которая сортировала людей по физическому состоянию, национальности и специальности. Всех пленных евреев расстреляли. Всем выдали робу военнопленных, но теплых вещей не хватало. У нас с соседом был один французский китель на двоих.

Мы надевали его на ночь, просовывая, я - руку в один рукав, а он - в другой. Ложились спина к спине, пытаясь согреть телами друг друга в продуваемом со всех сторон бетонном ангаре. Затем приехали покупатели живого товара. Отбирали молодых и здоровых для работы на заводах. Меня и многих моих товарищей привезли на огороженный колючей проволокой под напряжением завод города Нюрнберга. Поставили к станку. У каждого отныне был свой наставник. Среди немцев были всякие - и злые, и добрые. Мне повезло. Мастер, с которым работал я, оказался неплохим человеком.

Новый побег

Летели дни, недели, месяцы. Сербские и французские военнопленные получали с родины подарки, посылки и письма. Только мы, как прокаженные,, перестали существовать для родины. Весной 1944 началась бомбежка. Воспользовавшись суматохой я с группой товарищей бежал. Но закончился побег как и первый. Нас поймали, избили и посадили в карцер. Дни потекли как обычно. Я снова начал работать. Мастер привязался ко мне, относился с сочувствием - требовал от меня не быстрой работы, а точности. За это я ему очень благодарен.

Победа!

Третий побег стал последним. Линию фронта прорвала американская армия. Всех военнопленных начали эвакуировать вглубь страны. По дороге я с группой пленных снова бежал. Многих поймали. Только я и мой товарищ каким-то чудом сумели пересечь линию фронта. От голода и усталости мы уснули в небольшом пролеске. На рассвете нас разбудили голоса. В ужасе, что сейчас снова поймают, уже готовились к самому худшему. Однако то, что мы увидели, привело в замешательство. Нам на встречу шел американский солдат -негр из армии союзников. - С добрим утрем, рашн, - сказал он, улыбаясь.

Впервые за долгое время мы досыта поели, помылись в бане. Тогда же я узнал, что война кончилась. Мы победили! Нас переправили на родину.

Началась мирная жизнь. Я работал школьным учителем, одновременно заочно учился.

Михаил Порохов думал, что все уже позади: бессонные ночи, грязь, вонь, запах похлебки, кровь, трупы, постоянные вопли и крики - все, без чего немыслима война. Как же тяжело и горько стало, когда на него повесили ярлык «изменник родины», с которым пришлось прожить долгие годы. Спокойная жизнь длилась полтора года.

Однажды ночью в дверь постучали сотрудники КГБ. Дальше - допросы, которые, казалось, длились бесконечно: «...Почему сдался в плен?.. Куда дел оружие?.. Бежал, а почему когда поймали, не расстреляли?» Издевательства, избиения, карцер.

- Я не изменял родине, - говорит сегодня Михаил Порохов, - не принимал присяги на верность врагу, не держал в руках оружие против моего народа, но меня осудили. Приговор «Измена родине» - и десять лет каторги на Колыме, с пятью годами с лишением всех прав. Эти пять лет нельзя было покидать закрытый городок и пользоваться правами гражданина Советского Союза. Порохов не сломался и не сошел с ума, а все продолжал верить, что справедливость рано или поздно восторжествует.

Лагерные круги ада

Какой из лагерей был ужаснее, наш или немецкий, сейчас судить не приходится - во времена лагерной жизни от Михаила Порохова остались кожа да кости.

- Я едва передвигал ноги, - продолжил свой рассказ наш герой, - и весил всего 33 килограмма. Но смерть и там обходила меня стороной. В лагере я, к своему удивлению, встретился с советской актрисой Лидией Андреевной Руслановой. Когда было особенно тяжело, она нередко делилась со мной своей и без того скудной полушечкой хлеба. Я даже представить себе не мог, что там, в суровом каторжном краю, несмотря ни на что, бурлила жизнь. Лучшие талантливые музыканты и художники, артисты и писатели доказывали своим высоким искусством, что жизнь не сломить. В лагере я научился играть на разных музыкальных инструментах мандолине, тромбоне и трубе.

На свободу Михаил Порохов вышел не сломленным человеком и сумел найти свое место в мирной жизни он стал звонарем в церкви. Сегодня Михаил Ефимович является председателем совета старейшин союза казачьих общественных объединений Казахстана, где его чтят и уважают. На его груди медалями написана целая летопись славных подвигов, а плечи вынесли все тяготы прошлого и нынешнего веков.

В преддверии празднования 65-летия Великой Победы у ветерана, наконец, появилось свое жилье. Ключи от новой квартиры стали замечательным подарком и признанием заслуг перед Отечеством.

В тылу

Другой наш герой житель с. Новоникольска Кызылжарского района Михаил Яковлевич Овчинников. Когда началась война, ему было всего 9 лет. Именно в это время закончилось его детство. - Когда началась война, я был еще мал, а вот моему старшему брату Василию было 19 лет. Он ушел на фронт добровольцем. Получил ранение, но продолжал служить. Мы с родителями жили тогда в с. Гурьяновке Есильского (Ленинского) района Северо-Казахстанской области. В деревне было много детей, и они наравне со взрослыми работали в поле от рассвета до заката. У нас была большая семья, отец работал на комбайне и с ним мой старший брат Дмитрий. А те, кто помладше, и я в том числе, вручную косили лен, сено, помогали собирать пшеницу в скирды. В те времена люди жили бедно, многим было нечего есть. Дети умирали от голода и от болезней. Летом ходили босиком, а как наступали холода, то зачастую на всех детей в одной семье были одни валенки, которые носили по очереди. Однако, несмотря на все трудности наша семья жила очень дружно, и это очень помогало в те тяжелые времена. Мы понимали, наш труд нужен тем, кто на полях сражения защищает нас от врага.

Я помню, как старший брат Василий, пришел после ранения домой в отпуск, это была такая радость для всех. Нельзя описать ту гордость, с какой мы все смотрели на него.

Рядовые подвиги войны // Мой город. - 2010. - №1. - С.8-9